Но я не стал говорить это Ирго. Только спросил:

– А ты море когда-нибудь видел?

– Нет. Я из столицы только в Летнее и Благодатное выезжал. И один раз в Тоу-Рин, во время большой охоты…

Я снова вздохнул… Ну как так можно жить: на одном месте, с небольшими вылазками в пригород! А впрочем, если бы я не сбежал, то так же и жил бы. И мысли бы не возникало, что это не жизнь, а тюрьма.

– Если летом наша семья отправится в поместье под Порт-Геридоном, поедешь с нами? – спросил я.

– Ты шутишь! – Ирго уставился на меня.

– Нисколько. Так хочешь поехать или нет?

– Конечно, хочу! Только твой отец…

– Он согласится, если я буду хорошо себя вести. Меня как лошадь воспитывают: и шпоры в бока, и уздечка натянута. Но если иду в нужном направлении – и по холке потрепать могут, и сахарок дать. Так едем? Я тебе море покажу, а если получится вырваться – и город тоже. Лучший город в королевстве! Вот увидишь…

С этими словами я еще раз тряхнул уже подсохшими на осеннем солнце волосами и подхватил сумку.

– Пойду на урок. До встречи!

– До встречи… – голос Ирго был таким растерянным, что я засмеялся. Махнул ему рукой и поспешил в учебный корпус. Надо быть послушной лошадкой, чтобы получить свою порцию сахарка… А потом, когда конь сам скачет куда надо, не нужно шпор, и уздечку отпускают. Почему бы и нет – сделать вид, что стал таким, как они хотят, и вырваться, наконец, на долгожданную свободу?! Вот только… Ни одна объезженная лошадь на свободу не убежала… Если ты хоть раз позволил себя запрячь, то будут на тебе до конца дней ездить. И если я поддамся сейчас, просто притворюсь, что поддался – не потеряю ли я свою свободу навсегда? Человек сложнее лошади. Намного ли? Но я устал вести войну… Хочется пожить по-человечески… Ну что же, что мне делать?

После уроков я встретил у дверей учебного корпуса своего среднего братца Ниора, ученика первого класса высшей ступени Марры. Мы учились в одной школе и жили в одном доме, но виделись редко и только по делу. И сейчас я сразу понял, что братская встреча, во-первых, не случайна, а во-вторых, не сулит ничего хорошего.

– Что у тебя с лицом? – спросил брат, не поздоровавшись.

– А что такого? Надоело, что все с девчонкой путают, вот и решил добавить пару боевых отметин.

– Прекрати говорить глупости! Я слышал, ты вчера устроил драку с кем-то из сыновей дворцовых служащих… Распускаешь руки, как какой-то простолюдин!

– Если бы я вызвал его на дуэль, то нарушил бы закон. А для будущего Королевского Прокурора это еще хуже, не так ли? И потом, во время моего путешествия я видел многих мальчишек-дворян, которые ничего не имели против хорошей драки…

– Ха! Ох уж эти провинциальные дворянчики! Гордятся своей кровью, не имея за душой ни гроша. Нель, в нашем мире важно не столько происхождение, сколько положение в обществе, а положение достигается соответствующим поведением… А ты… О, Боги, как ты себя ведешь! Если отец и Норг узнают, они очень огорчатся.

– Ой, я сейчас заплачу, – сказал я язвительно и собрался уйти, но Ниор схватил меня за плечи, развернул к себе.

– Не смей позорить нашу семью! – прошипел он. – Из-за тебя все кузены смотрят на нашу ветвь свысока. В кого ты только такой уродился!

– Может, в маму, – бросил я равнодушно.

– Прекрати! Ты упоминать о ней не достоин! Ее манеры были безупречны. Впрочем, откуда тебе это знать… Это ведь ты ее убил.

Больно. Не так, как раньше, в детстве, когда подобные слова могли довести меня до слез и заставляли повторять: «Почему я не умер вместо нее?». Но все равно больно. Только теперь я не имею права показывать свою боль.