Закашлявшись, точно подавившись тем бесконечным восторгом, я вдруг ощутил холод и как мои мышцы сводит от напряжения.
Светозвуковые эффекты над нашими головами исчезли. Огненная оболочка вокруг девицы сдулась до первоначального мерцающего контура, а огонь на ее груди затух и будто ушел в колье.
– Не дури, Огна, – произносит все тот же голос.
И по мере того, как воздух рядом с девушкой, теряя прозрачность, приобретал образ Лехи, лицо красавицы наполнялось пренебрежением.
– Тут бессильны не только твое мастерство, твоя ярость и вся твоя запредельная дурь, – проговорил Леха, – но и сам Риардис не смог бы сейчас обрушить поток метеоров на это самое место.
Брюнетка фыркнула и окинула надменным взглядом каждого из нас троих. Озлобленные пряди ее волос отстранились, словно в порыве отвращения, сама же она не сказала ни слова.
Я посмотрел на Петрова. Тот, как обычно, совершенно спокойно наблюдал за происходящим.
Леха, так и не удостоившись внимания девушки, лишь махнул рукой и направился к нам с капитаном.
– Здравствуйте, – проговорил он и как ни в чем не бывало протянул мне руку.
ГЛАВА 19,
слегка приоткрывающая будущее
Неожиданное и удивительное… видео? Ну да, наверное, видео, как это еще назвать, просматривал я во второй раз.
Световое шоу в темноте. Пляски огней на фоне озаряемых вспышками деревьев. Будто десятки фейерверков сработали в одно мгновение, разметав вокруг разноцветные искры и наполнив ночь голубыми, синими, желто-красными всполохами.
Красиво.
Но особенно завораживали, до душевной дрожи, фиолетовые светящиеся буруны, подобные клубам сигаретного дыма. Они возникали то здесь, то там, переплетаясь, проносились с огромной скоростью и обволакивали светящиеся эллипсоиды. И из этого сочетания движущихся в фиолетовом дыме красного и синего коконов рождались новые фейерверки.
Люди, устроившие данный художественно-световой бедлам, человек десять, беспрерывно перемещались. То исчезая, то появляясь, они скакали подобно упругим мячикам, размахивали руками, кричали и… вдруг в мгновение рухнули на землю – все как один, слаженно и синхронно.
В моей памяти сохранилось все: и фейерверк, и люди – но я не помнил и, к сожалению, не мог помнить столь эффектное и синхронное их падение наземь. Мои воспоминания обрываются на истеричном женском вопле: «…выруби его долб…б тупой, иначе вас ушатают…», – и на последовавшем за этим воплем моем вырубании – одним ударом.
ГЛАВА 20,
в которой непонятности продолжают проясняться
В тот момент, как из ниоткуда появился Леха, и пока он подходил ко мне, я смотрел на него и думал лишь об одном: «Он живой?»
«Он живой?» – спрашивал я себя снова и снова до тех пор, пока не коснулся его ладони.
Пожимая ладонь паренька, я ощутил не только ее прежнюю силу, но и настоящее живое тепло. Сомневаться было бессмысленно – передо мной стоял человек, а не мертвец, чудом выбравшийся из могилы.
Казалось бы, вот и ответ – успокойся моя голова, да где там. Вместо одного ушедшего вопроса тут же возникли другие – много, много других вопросов.
«Он живой! Как же так?»
«Они знакомы?»
«Тогда что же за фарс с допросом?»
«А фото? Фальсификация? Фотошоп?»
«Но я видел тело, – мертвое тело!» – думал я, пока Лешка и капитан пожимали друг другу руки.
– Соболезную, – произнес капитан Петров.
Парнишка заметно вздрогнул и кивнул в ответ.
«Что?»
– Рядом с вашим домом убили брата Алексея, – сказал капитан, обращаясь ко мне и одной этой фразой отвечая на почти все мучившие меня вопросы.
– Ваньку!? Ваньку У-БИ-И-ЛИ!? – внезапно завопила девица, о которой я, кажется, совсем забыл.
– Из-за тебя, подонок! Его убили из-за тебя! Я говорила, что так будет…