Наконец, брюнет выпустил руку гостя и кивнул своему приятелю. Оба развернулись к старику. Чернявый сказал:

– Не тать он. Длани белые, землицы под ними нет, мозолей тоже.

– Лицо свежее, якоже и космы, – добавил курчавый.

Верзила недовольно на них глянул, мол, потом поговорим, и настороженно посмотрел на старика. Видно, проиграл он ему уже не в первый раз со своими догадками, и боится, что старший теперь его отчитает. А старик только растянул сухие губы в улыбке и позвал запредельца:

– Садись с нами, мёда испей. Ано сперва обмой ноги тёплой водицей, замёрз, поди.

Пересвет удивлённо вскинул брови и робко обвёл взглядом хмурые лица сидящих за столом. Ему не хотелось прерывать их важный разговор, но, если старик так хочет, нужно подчиниться, хотя бы из вежливости. Он сел на свободную лавку подле стены и взял пустую лохань, на которую кивком указал старик. Затем налил воды из ведра и кинул в лохань горячий камень, который валялся в печке. Вода быстро нагрелась. Обмывая ноги, Пересвету вдруг пришла в голову странная мысль: «а откуда я, собственно, знаю, как тут нагревают воду?», но додумать он не успел – на него нетерпеливо косились несколько пар глаз.

Тогда гость вытер ноги рушником, подошёл к лавке и сел на свободное место, рядом с другим богатырём. Тот ещё и слова не проронил, только сверлил незнакомца тяжёлым взглядом. У этого мужчины волнистые рыжие волосы до лопаток и густая длинная борода цвета водопроводной ржавчины. А тело массивное и мускулистое.

Старик красноречиво глянул на самого дюжего из четвёрки мужика. Того самого, который не верил Пересвету. Насупив густые светлые брови, он нехотя налил в пустую деревянную кружку, прихваченную железным обручем, тёмный напиток из глиняного кувшина. Грубой мозолистой ручищей мужик сдавил посуду, подошёл к Пересвету и с громким стуком поставил её перед ним, расплескав при этом часть содержимого. Старик с досадой покачал головой. Верзила ответил ему тяжёлым взглядом из-под бровей и неторопливо вернулся на своё место. Пересвет дрожал, словно заяц перед лисьей пастью.

– Знакомиться будем, мил человек? – спросил старик настолько благодушно, что волнение Пересвета немного поутихло. – Аз есмь старейшина племени, волхв Ведомир. А энто, – старик любовно почесал узловатым пальцем брюшко совы, что мирно сидела у него на плече, – Дарко, верный мой друже.

Пересвет не притронулся к напитку, только слегка наклонился, чтобы понюхать: медовухой пахнет, кисло-сладко так, приятно. Но пить не стал, уж больно грозно смотрел на него верзила с другой стороны стола. Стало ясно, что нужно ответить старику. Он произнёс как можно более твёрдо, хотя голос и подрагивал:

– Пересвет Олегович Дивеев. Родился и вырос в Москве. Так сказать, стольном граде. Живу в двадцать первом веке.

– Москве? – переспросил кудрявый молодец.

Его друг, худощавый брюнет, удивлялся другому и подозрительно прищурился:

– А чего нарекли так? Уж больно длинно.

Старик поспешил ответить на вопросы за гостя:

– Остолбени! Глаголить надобно, егда мысль правая есть. А попусту языком чесать неча. Слыхали, что мил человек молвил? Из грядущего он прибыл. Там и град стольный, и нарекают ребятишек по-иному. Думайте, прежде чем вопрошать.

Молодцы пристыженно понурили головы и беспомощно опустили плечи. Здоровяк гордо провёл ручищей по наполовину лысой голове со свисающей на бок прядью соломенных волос, и снова встал. В одном ухе у него блестела в свете лучины небольшая золотая серьга. Теперь Пересвету представилась возможность рассмотреть его и других мужиков лучше. Страх-то отступил. Каждый наряжен в тёмные шерстяные рубахи без ворота с кожаными ремнями и железными узорчатыми бляхами, на одном плече застёгнут металлической фибулой плащ, отороченный овчиной, а ноги покрывают холщовые штаны и кожаные сапоги, ремешком перевязанные на щиколотке. Головы у всех, кроме здоровяка, охвачены металлическими обручами. Волхв махнул рукой в сторону свирепого воина: