Отпустив последнего полицейского надзирателя, судебный следователь задумался над тем, как вычислить подлого благотворителя (простите за оксюморон). Оказалось, что об этом же размышлял и мировой судья. Надворный советник заглянул к своему подчиненному со стаканом чая.

– Думаешь, полиция его найдет? – скептически спросил судья, усаживаясь напротив.

– Не знаю, Алексей Владимирович… Зацепок мало.

– Ну, ты ведь и не такие дела распутывал, справишься и с этим! Надо только начать анализировать.

– Что ж, давайте попробуем, – приободрился Горский. – Вас ничего не удивило в его внешности?

– Пучеглазый малость…

– Таких хватает, это не так уж и примечательно. А ещё?

– Лощёный весь, точно жених на свадьбе.

– Таких еще больше! Ну же, Алексей Владимирович!

– Сдаюсь.

– Вспомните, какой прибор был у него на фуражке.

– Гм… Не помню.

– А знаете почему? Потому что он был без фуражки!

– А и вправду. Но что же в этом удивительно? Забыл, стало быть.

– Странно как-то, не находите: в январе без головного убора?

– И всё-таки он мог ее забыть. Ты и сам порой забываешь, хе-хе.

– Мог, но только не три раза кряду! Ведь все три раза, что он был у нас, на нем не было фуражки!

– А почему ты решил, что это должна быть непременно фуражка?

– Наши чиновники не любители в мерлушке ходить. Лучше в башлык закутаются, но в фуражке останутся.

– Верно, у него как раз башлык был…

– Казенный такой, верблюжьего цвета, припоминаете?

– Да… Но почему же он тогда был без фуражки?

– Очень просто: по цвету тульи, околыша, выпушки и по значку арматуры легко определить ведомство, в котором он служит.

– Вот оно что… Значит, этот прохвост чиновник?

– Определенно. Причем самых низших должностей, раз взялся за такую аферу.

– Но как же мы до него доберемся: в Дальнем сотни чиновников!

– Я полагаю, столь отчаянно-дерзкую авантюру мог затеять только приезжий. Однако непременно квантунец, потому как он знал наверное, какие балы планируются.

– Послушай, Антуан, я не перестаю удивляться твоей эрудиции!..

– Это не эрудиция, Алексей Владимирович. Это рациональное мышление, основанное на логике.

Мировой судья несколько секунд молчал. Затем вдруг оживился:

– Надо проверить все гостиницы, номера для приезжающих и постоялые дворы.

– Именно это я поручил нашим полицейским надзирателям.

В 2½ часа того же дня в камере мирового судьи раздался телефонный звонок. К аппарату попросили господина судебного следователя. Приложив рожок к уху, Антон Федорович услышал тихий голос полицейского надзирателя Китайской части:

– Антон Федорович? Это Васильев. Кажется, мы его нашли. Я в меблированных комнатах «Ориенталь», что на Московском шоссе. Жду вас!

Телефонировав домой, судебный следователь попросил своего слугу и рикшу Кима немедленно заехать за ним в присутствие. Кореец прибыл через пять минут.

«Хорошо, что перед Рождеством решил установить себе телефон», – с удовлетворение подумал титулярный советник.

По дороге Горский охотно рассказал своему слуге и помощнику о сути текущего расследования. Он часто делился с Кимом деталями расследований, ибо кореец отличался от всех прочих лакеев развитым умом и прекрасно владел русским языком. Слуга быстро вез рикшу, поэтому изредка выкрикивал «не слышу» – этой зимой Ким заматывал себе уши шерстяной тканью, чтобы не застудить.

Недавно отстроенные меблированные номера «Ориенталь» располагались в живописном месте Китайской части Дальнего: возле городского парка. Находясь на краю туземного города, они всецело окунали путешественников в неповторимую атмосферу китайской жизни, при этом благодаря соседству с природой делали это отнюдь не навязчиво. Кроме того, поблизости высился величественный китайский театр Тифонтая, чуть дальше – китайская кумирня, зоологический сад и питомник, а в пяти минутах езды на запад, в глубине китайского городка – китайский базар; на восток – крытый рынок в начале Европейской части. В самом здании меблированных комнат имелось электрическое освещение, телефон, ванна и душ, а также комната для фотографии. Круглосуточно подавали чаи и кофе, по утрам – завтраки. И всё это за весьма скромную плату. Словом, прекрасное место для приезжих.