«То снегиря прекрасный вид…
А, слышишь, тонко как свистит?»
– А почему красна так грудь?
– Он светом этим кажет путь
Весне на землю, чей приход
Прогонит снег, растопит лёд.
Надежда, вера – всем тот свет,
И что печали вечной нет,
И с ней вести всегда борьбу,
Добыть счастливой чтоб судьбу!
«Ой, деда, волка здесь следы! —
Вскричал я. – Не было б беды!» —
Прижался к дедушке бочком,
Вперёд с ним шёл одним шажком…
– Да, успокойся ты, постой!
Бежал здесь заяц, сам косой,
Оттуда, видишь, вон туда
Легонько этак, без труда…
И страх в душе не береди.
Вот лапок задних впереди
Передних видишь след, внучок?
Вопрос возник мой, как щелчок:
«Он, что, мчал задом наперёд?»
Расцвёл в улыбке деда рот…
– Да, нет… Ведь задние длинней
Передних, ростом что скромней.
Смотри внимательно, дружок:
Вот заяц делает прыжок,
Выносит задние вперёд,
Потом передних уж черёд,
Чтоб быть готовым вновь к прыжку,
Ты приглядись к его стежку… —
«Ах, ты, зайчишка, и хитёр,
И в этой ловкости матёр!
А почему же ты «косой»?
Не оттого ль и след кривой,
Что все препятствия – твои?
Вот вбок несёшь следы свои!
Эх, как же зайцам не везёт…
А ты же радуйся, народ!
Нога, что справа, – справа след,
А левой справа вечно нет.»
– Сюда вот взгляд, внучочек, брось:
Здесь проходил огромный лось,
Ты видишь, шаг его не мал!
А там осинку он глодал…
В ответ мотнул я головой,
Но от познанья сам не свой,
Узнав, что можно их глодать…
Но то собак ведь благодать!
И незаметно ветку – хрусть! —
И в рот: погложет шустро пусть!
Была она сплошной, как лёд,
Вмиг отморозил холод рот…
Когда сжевал коры кусок,
То так скривился мой роток,
Что прекратил занятье враз:
Такая горечь не для нас!
Ай, в лосе нет совсем ума,
Ведь в мире сладкого есть тьма!
– Дедуль, а ветки, будто лёд…
А жизнь в них снова не войдёт?
И слышу дедушкин ответ:
«Ну, все деревья и кусты
Умом, не думай, не пусты.
Сперва листочкам говорят:
«А ну, слетайте-ка подряд!
Корням земля не даст зимой
Напиться благостно водой,
А каждый лист – он водохлёб,
Ему воды дай больше в зоб,
А вас – орава из орав!
И, воду вы себе забрав,
Нас превратите мигом в сушь,
А сушь – погибель наших душ
Зимой и в холод, и в мороз…» —
И листья – вниз! – устроя кросс…
Всяк лист послушен, не упрям,
Кусты, деревья любит – мам.
Стоят без листьев все стволы,
И все кусты совсем голы…
Но не замёрзнут: шуба есть,
И этой шубе вечно честь!
Подкладка сахарная там:
«Пробраться холоду не дам!»
Из пробки добрая же ткань:
«А, ну, мороз, не лезь, отстань!»
Отделка шубы – то кора.
И вот уж шубе всей – «Ура!»
Закрылись почки на замок,
Чтоб их мороз побить не смог.
Кусты, деревья спят и сны
Всё смотрят, смотрят – до весны…
Весной их жизнь вновь забурлит,
Все примут вновь зелёный вид.
Как удивило то меня:
– Какая хитрая броня!
– Следы вон белки, внучек, глянь…
Бежала днём, не в утра рань.
Они все парные, малы.
Но храбрость требует хвалы:
Пуститься снегом чтоб бежать,
Вокруг ведь хищников есть рать!
А бег по снегу неуклюж
И очень тих совсем, к тому ж…
Любой нагонит хищник вмиг!
Раздастся лишь предсмертный крик…
Знать, не могла свершить прыжка
Меж двух дерев: тонка кишка…
К тому вон дереву скачки
И совершала, на сучки
Чтоб там взобраться поскорей,
Подальше, дальше от зверей!
Ах, как мне белку стало жаль,
Хоть ушмыгнула всё же вдаль… —
– А те, цепочкой и крупней —
То у лисы самой, у ней…
Искала зайца или мышь,
Тиха, идя сквозь леса тишь…
Я озирался всё вокруг…
Моё привлёк вниманье вдруг
Уж необычный зайки след:
Там, впереди – загвоздка! – нет
Двух задних лапок, лишь одна…
Для зайца прыть та негодна!
– Да… Заяц этот инвалид, —
Дедуля тут мне говорит. —
Не может вытянуть ноги,
И не прыжки уж, а шаги…
Он обо что-нибудь ушиб
Иль уколол серьёзно шип,