Наверное, потому, что мне самой до конца не верилось во все то, что я собиралась сделать. Мне все и всегда в жизни давалось легко. И при этом, практически не приходилось прилагать особых усилий. В школе я училась лучше всех, одевалась лучше всех. Все было просто. Но когда я поступила в университет, я поняла, что до действительно хорошей жизни мне еще очень далеко. Да, я по-прежнему была лучшей студенткой. И если меня сравнивать с Катькой или с ее подобными, то и во всем остальном у меня тоже все было довольно неплохо. Хорошие вещи. Своя квартира. Но, если посмотреть на Наташку Павленко, то я никто. Она приезжает в университет на своей новенькой Маздочке. Минимум два раза в год отдыхает за границей. И что, что у нее не самые лучшие оценки, они все равно не плохие, потому что ее папа «подмазал» где надо. А после университета ее ждет работа, которая даже намного круче той, которую я хочу получить.

Я не привыкла довольствоваться малым. Я по-прежнему хочу все самое лучшее, как когда-то в школе. И я все для этого сделаю.

Окна в квартире были завешены покрывалом и плотно зашторены так, чтобы свет с улицы совершенно не мог попасть в комнату. Я стояла на коленях перед мерцающей свечкой, и сматывала Катькиными волосами кусочек бумажки, на котором было написано ее имя. Заклинание, которое мне нашептала баба Мотря, глухим эхо разносилось по всей квартире. Я повторяла его снова и снова. И вот уже баба Мотря шептала его вместе со мной. Десятки ее теней кружили вокруг меня и свечки. Я замолчала, но заклинание все равно продолжало звучать, из каждого уголочка моей комнаты. Страшно. Но я собралась, дрожащей рукой поднесла листик бумаги к свече и подожгла его. Он вспыхнул в моих руках ярким факелом, и через секунду погас, вместе со свечкой. Я провалилась во тьму…

Меня разбудил телефон. Я сквозь сон услышала, как он назойливо пищит, но никак не могла открыть глаза. Голова раскалывалась. У меня было такое ощущение, что я не спала всю ночь, и только под утро уснула. Телефон замолк, и я с облегчением вздохнула. Понемногу до меня стало доходить то, что произошло сегодня ночью. Неужели это был сон?

Я резко поднялась и повернула голову вправо. В нескольких метрах от кровати стоял стул. На нем стояла миска, в которой лежали остатки огарков. Значит это, все-таки был не сон. Я сделала все так, как научила баба Мотря. Теперь оставалось просто ждать.

Окна по-прежнему были плотно зашторены, и поэтому в комнате царил полумрак. Я поднялась с кровати, чтобы открыть их. Снова зазвонил телефон.

– Кто это может звонить так рано? – нотки тревоги посетили мою душу. – Может, уже подействовало?

Я подбежала к телефону и подняла трубку.

– Алло, Настя?

– Папа?

– Настенька, случилось горе, – я услышала, как его голос дрожит. Было понятно, что он плакал. – Бабушка умерла…

Телефон выпал из моих рук. Мое сердце вдруг перестало стучать. Его как будто кто-то зажал в тески с такой силой, что глухая боль разнеслась по всему телу, в каждую его клеточку. Я упала на колени, и слезы градом хлынули из моих глаз. Я не плакала. Я выла.

Не знаю, сколько я так просидела. Может десять минут, а может и час. Я перестала ощущать время, и только когда мне просто больше не было чем плакать, я снова подняла трубку. Папа по-прежнему был на проводе.

– Папа…, – прошептала я, всхлипывая.

– Настя, держись дочка.

– Папа, как мама?

– Плохо, – неуверенно ответил он.

– Я еду.

Я быстро собрала свои волосы в конский хвост, первой попавшейся резинкой. На голые ноги натащила синие джинсы, а наверх черную водолазку. Когда я взяла ее в руки, с моих глаз снова полились слезы. Я не могла поверить в то, что это произошло на самом деле. Мне казалось, что это какая-то огромная ошибка. Что моя бабушка жива. Может быть, она заболела. Может даже упала в кому, но она жива…