Витте рассмеялся.

– Я на вас не могу обижаться по той причине, что и сам давно считаю себя русским, – ответил он. – А по русскому обычаю мы с вами должны выпить еще не менее двух рюмок коньяку. Бог любит троицу! – добавил Витте и разлил коньяк по рюмкам.

Князь Святополк-Мирский согласился с Витте.

– Я рад, что в вас не ошибся, – сказал он, поднимая свою рюмку. – Сегодня при Дворе так много чинов и так мало людей, которые бы ратовали за землю русскую… А то, что происходит в Маньчжурии, в голове не укладывается. На днях я разговаривал с генералом Жилинским, помощником военного министра. Он уверяет, что 2-й Маньчжурской армии на Дальнем Востоке делать нечего. Она не нужна. Нет единого руководства! Черт знает что творится и у самого Куропаткина. 19 сентября он подписывает приказ о наступлении. Генералы Случевский и Штакельберг высказываются против… Куропаткин все наступает. За 10 дней боев положил 40 тысяч солдат и все без толку! Бог тому свидетель, я слуга своему государю, однако терпеть Куропаткина и ему подобных – грешно!

Святополк-Мирский допил коньяк и стал прощаться.

– Мне пора, Сергей Юльевич, – сказал он. – А вам большое спасибо…

– Нет, нет, князь! – остановил его Витте. – Мы не можем нарушать русский обычай! – и налил в рюмки коньяк. – По третьей!

После ухода Святополка-Мирского Витте еще раз перебрал в памяти все, о чем они говорили. У него не оставалось сомнений в искренности князя. Он снова подумал о том, что Святополку-Мирскому будет не легко. Не подозревая того, он уже попал в жесткие тиски между государем, его Двором и той общественной силой, которая была в восторге от его заявлений, полагая, что назначение князя Святополка-Мирского вместо Плеве – это струя свежего воздуха для России…

В конце недели князь Святополк-Мирский снова приехал к Витте. Посетовав на раннюю, по его мнению, осень, сырость и дурное настроение, сказал:

– Видел Фредерикса… Он сообщил мне, что государь намерен провести в понедельник заседание государственного Совета. Будут приглашены вы, Сергей Юльевич, я, министр Сухомлинов и великий князь Михаил Александрович.

– Интересно… С чем это связано? – спросил Витте.

Князь пожал плечами.

– Не ведаю, Сергей Юльевич… Может Совет, может что-то похуже. Фредерикс взялся сам всех оповещать. Вам еще, насколько я понял, не сообщили?

– Нет.

– Тогда ждите. Мне Фредерикс сказал, Совет назначен на 2 часа дня.

Витте попытался вспомнить, что сверхъестественное произошло или может произойти не сегодня-завтра, но так и не вспомнил. «Значит, я что-то не знаю», – подумал он.

– Может, снова что-то в Маньчжурии произошло? – задумчиво произнес Витте.

– Не знаю, Сергей Юльевич. Могу только предположить, – ответил Святополк-Мирский. – После поражения в Маньчжурии настроение у многих, прямо скажу, упадочное. «Союз освобождение» через свое земское представительство начал готовить выступления всех слоев общества с открыто конституционными требованиями. Государь, насколько мне известно, в растерянности. Он не знает, что делать.

– Для выступлений нужен повод, – заметил Витте. И продолжил. – А он найдется…

– Конечно, найдется! – согласился князь. – Еще одно такое поражение в Маньчжурии – вот вам и повод! Земства недовольны. У меня есть достоверная информация, что они начали готовить всероссийскую земскую конференцию, не имея на то согласия государя!..

Витте недоверчиво посмотрел на князя Святополка-Мирского.

– Но это невозможно! – сказал он. – Государь расценит такой шаг, как бунт.

Князь Святополк-Мирский удивил Витте еще больше, когда сообщил, что государь знает об этом, однако предпочитает пока молчать.