– Это верно. Я это тоже заметил, – согласился Куропаткин. – Командование крепости постаралось…

– Алексей Николаевич, вы к нам надолго? – поинтересовался Макаров.

– Сегодня уезжаю в Харбин, – ответил Куропаткин. – Дел навалилось много.

– Я бы хотел с вами обговорить одну очень важную проблему, – сказал Макаров. – На мой взгляд, пока у нас есть еще время, необходимо создать объединенный штаб по планированию и руководству операциями на сухопутном и морском театре военных действий.

Куропаткин слегка пожал плечами, давая понять, что он не возражает.

– Степан Осипович, я за это. Когда я ехал в Порт-Артур, я об этом думал. Полагаю, и наместник согласиться с вами, как и я…

Расследование по делу убийства поручика Гриневича закончилось без результатов. Военный врач сделал заключение, что сначала поручика ударили по голове тяжелым предметом, затем задушили.

Из квартиры пропала только папка с документами, которую Гриневич имел привычку брать с собой для работы над бумагами дома.

Схемы сухопутной охраны крепости или других документов, касающихся оборонительных работ, в папке не было. Все это хранилось в штабе в сейфе.

Кондратенко тяжело переживал нелепую гибель поручика Гриневича. Город был наводнен шпионами, и Гриневич не мог этого не знать. Неясным оставалось и то, зачем ночью он кому-то открыл дверь.

Через неделю на южной окраине города нашли папку Гриневича, но без документов…

А на следующий день Кондратенко поехал на встречу с адмиралом Макаровым, чтобы договориться о снятии орудий с поврежденных кораблей «Ретвизан» и «Цесаревич» и установки их на мысе Электрический для усиления прикрытия бухты с суши.

Макарова он нашел в доке. Адмирал наблюдал, как обуховцы подводили кессон под пробоину «Цесаревича».

Макаров сдержанно поздоровался и тут же спросил:

– Роман Исидорович, а как вы меня нашли?

– По голосу…

Макаров рассмеялся.

– Это что же я так громко кричу?

– Да нет… Моряки подсказали. А что это вы делаете? – поинтересовался Кондратенко, хотя уже догадался, по какой причине рабочие подгоняют кессон под корпус «Цессаревича».

– Решили отремонтировать. Команда попросила. На берег не хотят сходить.

– Получится? – спросил Кондратенко и тут же решил, что о снятии орудий с кораблей говорить не стоит.

– Получится, Роман Исидорович. Мастеровые опытные. С работой такой знакомы. – И вдруг внимательно посмотрел на Кондратенко. – Роман Исидорович, вы ко мне приехали беды мои выслушивать или со своими?

Кондратенко тяжело вздохнул.

– Бог видит, расхотелось говорить, когда усмотрел, что тут делается. Честное слово, Степан Осипович…

– Да будет вам, Роман Исидорович, исповедоваться передо мной. Говорите, зачем приехали.

– Помощь нужна, – сказал Кондратенко и коротко изложил свою просьбу.

Выслушав его, Макаров оживился.

– Роман Исидорович, странное дело, но я тоже об этом уже думал. И даже знаю, где взять орудия! Из арсенала! Но с условием – установка батареи за вами. Надо полагать – времени у нас уже в обрез. Сегодня получил сообщение из Владивостока. Утром японская эскадра под командованием вице-адмирала Камилеура пыталась атаковать наш крейсерский отряд, но безуспешно. Там у нас крейсера достаточно быстроходные и маневренные. И, тем не менее, Порт-Артур для японцев главная цель. Захват Порт-Артура – это ключ к успеху в войне не только на море, но и на суши. А для нас – полное поражение, – добавил Макаров.

Кондратенко согласился с Макаровым. Подкупала его и искренность в словах адмирала Макарова, и если при первой встрече Кондратенко с некоторой настороженностью отнесся к новому Командующему флотом, сейчас это чувство растаяло.