– Никаких, – отозвался Моррис и махнул рукой, подавая ей знак отойти назад. Когда они выбрались наружу, он глубоко вздохнул. – Удивляюсь, что старик не помер от удушья в этом зловонии. Впрочем, судя по тому, что я увидел, его сердце продержалось бы недолго. Вы уже собрали отпечатки и другие материалы для идентификации?

– Все запечатано и готово для отправки в лабораторию.

– Тогда мы забираем труп.

Ева кивнула:

– Вас обуяло такое любопытство, что вы готовы присоединить его к вашей коллекции мертвецов?

– Вообще-то да. – Он улыбнулся и подал знак подчиненным. – Зря вы не надели перчатки, Даллас. Здесь чертовски холодно.

Ева только усмехнулась и, отойдя от Морриса, двинулась навстречу Бауэрс и Трухарту.

Бауэрс стиснула зубы. Она замерзла, проголодалась и была вне себя от злости, прислушиваясь к дружеской беседе Евы с главным медицинским экспертом. «Наверняка она с ним трахается», – думала Бауэрс. Она хорошо знала женщин типа Евы Даллас. Такие продвигаются по служебной лестнице лишь потому, что умеют вовремя раздвинуть ноги. Ей-то самой никогда не дождаться повышения хотя бы потому, что она отказывается это делать.

Сердце Бауэрс бешено заколотилось, а кровь застучала в висках. Ничего, когда-нибудь она своего добьется! А эта шлюха, эта сука… Ругательства звучали эхом у нее в голове, едва не срываясь с языка. Но она сдержалась, напомнив себе о субординации.

Ненависть, которую Ева читала в светлых глазах Бауэрс, озадачивала ее. Она казалась слишком яростной, чтобы явиться результатом всего лишь заслуженного нагоняя от старшего по званию. Еве вдруг захотелось положить руку на кобуру, приготовившись к нападению, но вместо этого она сдержанно сказала:

– Докладывайте, полицейский.

– Никто ничего не видел и ничего не знает, – фыркнула Бауэрс. – С этими людьми всегда так. Забиваются в свои норы…

Хотя Ева смотрела на Бауэрс, она заметила краем глаза, что Трухарт как-то беспокойно шевельнулся. Повинуясь инстинкту, она сунула руку в карман и извлекла несколько кредиток.

– Принесите мне кофе, полицейский Бауэрс.

Ненависть во взгляде так быстро сменилась выражением оскорбленного самолюбия, что Ева с трудом удержалась от усмешки.

– Принести вам кофе?

– Совершенно верно. Я хочу кофе. – Она сунула кредитки в руку Бауэрс. – И моя помощница тоже. Вы знаете эти места. Сходите в ближайшую забегаловку и принесите кофе.

– Трухарт ниже меня по званию!

– Скажите, Пибоди, разве я обращалась к Трухарту? – любезно осведомилась Ева.

– Нет, лейтенант, к полицейскому Бауэрс. – Так как Пибоди тоже не нравилось выражение лица Бауэрс, она улыбнулась. – Я пью кофе со сливками и сахаром, а лейтенант – черный. Кажется, в соседнем квартале есть паб. Это не займет у вас много времени.

Постояв еще несколько секунд, Бауэрс повернулась на каблуках и зашагала прочь, пробормотав «сука». Слово достаточно четко прозвучало в холодном воздухе.

– Черт возьми, Пибоди, Бауэрс назвала тебя сукой.

– Думаю, она имела в виду вас, сэр.

– Вот как? – Усмешка Евы выглядела весьма свирепой. – Возможно, ты права. Выкладывайте, Трухарт.

– Сэр? – Его и без того бледное лицо побелело еще сильнее.

– Что вы думаете обо всем этом? Что вам известно?

– Я не…

Трухарт нервно оглянулся на удаляющуюся Бауэрс, и Ева поспешила заслонить от него ее фигуру. Ее взгляд был холодным и властным.

– Забудьте о ней. Сейчас вы имеете дело со мной. Докладывайте о результатах ваших поисков.

– Я… – Его кадык задвигался. – Никто из опрошенных не признается, что видел нечто подозрительное или заметил, как кто-нибудь входил в так называемое жилище жертвы или выходил оттуда в интересующее нас время.