«Армеец» «поставил точку» голосом – и «в ожидании приговора» верноподданно уставился на Председателя. Тот медленно пожевал губами, словно те тоже участвовали в процессе размышлений. Наконец, усвоив информацию, он всё с тем же бесстрастным лицом «вернулся» к докладчику.
– И каким будет твоё заключение?
– ГКЧП обречён, товарищ Председатель!
«Армеец» выпалил «приговор» с такой готовностью и скорострельностью, словно не только ждал именно этого вопроса, но и заждался его.
– «ГКЧП обречён»… – эхом отозвался Председатель. В его глазах мелькнули озорные искорки. – И наш святой долг: помочь ему… в этом…
Глава двадцать первая
Восемнадцатого августа около восемнадцати же часов «по Москве» в кабинете Председателя КГБ раздался звонок. Рука Крючкова буквально снесла трубку с рычагов: так сильно и непритворно её хозяин извёлся в ожидании.
– Владимир Александрович: Бакланов, – на удивление бесстрастно «представилась» трубка.
– Слушаю тебя, Олег Дмитриевич! – без всякой конспирации заорал в ответ Крючков.
– Мы только что от него…
– Ну?!
– Не «ну» – а «ну, и ну», Владимир Александрович…
Даже за тысячи километров было слышно, как тяжело вздохнул Бакланов. А ещё даже за тысячи километров было «видно», как помрачнело усталое лицо тяжело вздохнувшего Бакланова. Всё поняв без перевода, Крючков перестал кричать – и перешёл на октаву ниже.
– В своём репертуаре?
– Вот именно: «и ни «да», и ни «нет»…
Владимир Александрович нервно пробежался ладонью по заросшему подбородку: брился, как и положено, с утра – но ли «от жизни такой», то ли от нечистого бритья, волос пробился, всё равно – и досрочно.
– Вы уже в дороге?
– Ну, а то!
Крючков бросил взгляд на часы.
– Значит, в Москве будете около девяти?
– Если долетим, – «дал мажору» Бакланов.
– Никаких «если»! – не принял шутку Крючков. – Машины с охраной будут ждать вас в «Чкаловском» ещё до девяти! Как только сядете – сразу же в Кремль! Ждать больше нечего!
– Хорошо, – пустым, безжизненным голосом откликнулась трубка. – Только ты…
– Разумеется, разумеется!
Судя по характеру и скорости «перехвата», Крючков сразу же догадался о продолжении.
– Я сейчас же начинаю обзванивать всю нашу «гоп-компанию». К восьми часам все будут в Кремле. А там и вы подтянетесь… Ну, до встречи, Олег Дмитриевич.
Получив в ответ «последнее «прости», Крючков положил трубку, и несколько секунд ничего не видящими глазами смотрел в никуда. Затем он резко махнул головой, будто стряхивая с себя то ли наваждение, то ли нерешительность – и левой рукой поднял ближайшую к себе трубку.
– Привет, Валентин Сергеевич.
– Ну, наконец-то! – «шумно перевела дух» трубка. – Только не «убивай» сразу: звонили из Фороса?
– Да.
Даже в трубку было слышно, с каким шумом упал духом премьер.
– Что: так плохо?
– Странный вы, всё-таки, народ!
Обычно «легко обтекаемый», Крючков взорвался не хуже героя одной из песен Высоцкого – того, который: «Я щас взорвусь, как триста тонн тротила».
– Говорили, говорили – а вы всё о том же! Неужели и ты питал иллюзии?! Ну, ладно: Болдин… это пустое место… или Тизяков со Стародубцевым – люди хорошие, но случайные… Но – ты-то?! Ты-то с какого хрена «возлюбил Михал Сергеича»?! Да он нас – как тот Паниковский в «Золотом телёнке»: продаст, купит – и снова продаст, но уже подороже!
– Ладно, – пристыжено вздохнув «капитулировал» Павлов. – Собираемся, что ли?
– Ну, хоть на этот раз ты был на высоте! – отметил «верный упадок духа» Крючков. – В восемь в Кремле? Годится? Или у тебя опять – «юбилей Губенко»?
Даже в трубку «было видно», как раздражённо поморщился Валентин Сергеевич.
– Не можешь не уколоть – да, Владимир Александрович? Я, хоть и был «при параде», а тут же позвонил Николаю Николаевичу, извинился перед ним – и поехал на твой АБЦ!