5. Клименко Б.А., прапорщик – выбыл на излечение от ран 10.1914 (сведения на 22.2.1915^>289). На фронте провел 2,5 месяца и на фронт более не возвращался.

6. Коновалов Б.Н., подпоручик – выбыл по болезни 8.11.1914 (данные на 17.11.1916^>290, на 16.12.1916^>291). На фронте провел 3 месяца и 8 дней.

7. Молоствов Б.В., прапорщик – выбыл по болезни 19.12.1914 (данные на 17.11.1916^>292). На фронте провел 4 месяца и 19 дней.

8. Рихтер А.А., капитан – выбыл из полка по ранению с 20.8.1914 (данные на 17.11.1916^>293, на 16.12.1916^>294). На фронте провел 20 дней.

9. Рыльке Г.Г., капитан (выбыл по ранению в августе 1914-го и возвратился в полк в октябре 1916-го, с 24.3.1915 прикомандирован к штабу корпуса, где и находился к январю 1917). На фронте пробыл не более 6–8 месяцев.

10. Сморчевский Б.Н., полковник (1917). На фронте до июля 1915-го. Всего 8 месяцев.

11. Столица Г.К., прапорщик – выбыл на излечение от ран 2.10.1914 (данные на 17.11.1916^>295). На фронте провел 2 месяца и 2 дня.

12. Тавилдаров Н.Н., полковник, тяжелое ранение 7.2.1915. На фронте провел 6 месяцев.

13. Фон-Тимрот 2-й Л.Г., полковник – выбыл по тяжелому ранению 20.2.1915. На фронт не возвращался.

14. Тухачевский М.Н., подпоручик, провел на фронте 7 месяцев.

15. Фадеев А.А., штабс-капитан – выбыл по болезни 9.1914, в штабе 1-го Гвардейского корпуса с 18.12.1915^>296; переведен в запасной батальон 16.3.1917^>297. На фронте провел 1,5 месяца.

16. Фон-Фольборт Н.В., прапорщик – выбыл на излечение от контузии (8/9.1914). На фронте провел 25 дней.

17. Хвостов И.С., прапорщик – выбыл на излечение от ран 9.1914 (сведения на 22.2.1915^>298). На фронте провел 1,5 месяца.

18. Штейн А.Ф., капитан – выбыл по ранению 12.10.1914 (сведения на 22.2.1915^>299). На фронте провел 2 месяца и 12 дней.

19. Якимович Г.А., поручик – выбыл по болезни 14.10.1914 (сведения на 22.2.1915^>300). На фронте пробыл 2 месяца и 9 дней.

Таким образом, не считая полковников фон-Тимрота и Цвецинского, отправившихся на командование армейскими полками, остальные, около 31 % офицеров, отправившихся 2 августа 1914 г. на фронт, провели там в среднем 3,5 месяца, т. е. значительно меньше времени, чем подпоручик Тухачевский. Иными словами, боевой опыт Тухачевского в Первую мировую войну был, пожалуй, характерным для значительной части пехотных гвардейских офицеров.

Нельзя сказать, что уход Тухачевского к большевикам был подготовлен сложившимися у него представлениями о России и Революции уже в плену, хотя Фервак приводит красноречивые в этом отношении высказывания русского подпоручика. Правда, все эти высказывания порождены главным образом «книжными» впечатлениями, осев в его сознании (или даже подсознании) в результате долговременной рефлексии, обусловленной вынужденным длительным бездельем его деятельной натуры в условиях плена.

Рассуждая в плену, в кругу приятелей-французов о революции в России, подпоручик Тухачевский заявил: «…Наша революция, я думаю, слишком отлична от вашей. И Достоевский хорошо предвидел. У нас западная цивилизация поверхностна, и от нее ничего не останется после потрясения. Мы можем более легко менять богов»^>301. Воздействие Достоевского на формирование социокультурных взглядов и ценностей Тухачевского было несомненно.

«Однажды мы вместе, на откосе форта читали, я не помню, какое место из Достоевского. – вспоминал Фервак. – Михаил Тухачевский с воодушевлением произнес следующие знаменательные слова: «Не важно, как мы реализуем наш идеал: пропагандой или оружием! Если