– «Идите вправо, пока я не остановлю» – велел Хоррморр.

Спустя двадцать семь проходов мы повернули в длинный узкий коридор. Здесь на сознание начала сильно давить гнетущая атмосфера и мы ускорили ход.

– «Не слишком быстро! Лабиринт напичкан ловушками».

– О черт! – вскрикнул Иларем, отбежав в сторону, – Меня сейчас кто-то трогал! Будто рукой по спине провели…

– Смотри-ка, – я указал на стены, – Здесь всё в отметках, в царапинах…

– Как будто от когтей, – Иларем провел пальцем по борозде, – Тонкая, но глубокая.

Откуда-то раздался леденящий душу крик, перешедший в протяжный стон. Мы прислушались, но понять местоположение источника звука оказалось невозможно. Он слышался то справа, то слева, то впереди, то позади, а иногда даже сверху или откуда-то снизу.

Лабиринт был создан ужасным, но еще ужаснее его сделали страхи заблудших путников.

– Все иллюзия, – напомнил я сам себе.

– Все иллюзия, – повторил Иларем, – Очень подходящая мантра3 на сегодня.

Чем дальше мы продвигались, тем холоднее становилось. Еще несколько раз нас неожиданно хватали потусторонние руки, еще несколько развилок мы преодолели. Стены здесь покрывала корка льда, озноб сковывал движения, а импровизированная куртка никак не спасала.

– Может, согреться энергией огня? – предложил я, дрожа от холода и сырости.

– «Нельзя» – ответил дух, – «Сияние фата-гали привлечет хищников».

– Придется потерпеть, – вздохнул Иларем, кутаясь в пуховик, – Наверное, на это и расчет. Нужно хорошенько помучиться, чтобы выдержать испытание. В холоде нельзя разжечь огонь, а в жаре, если таковая случится, нельзя будет пить воду.

– «Именно», – подтвердил его догадку Хоррморр.

Подземелья, пропитанные страхом, отнимают много сил. Здесь слышался то плач, то шорохи, то навязчивый скрежет по стенам. Иногда кто-то тяжело дышал в затылок. Чем глубже мы уходили, тем мучительнее становилось пребывание в лабиринте. В голову постоянно лезли тяжелые воспоминания и хмурые мысли. Обуяла какая-то ненормальная, тоскливая безнадега. От отчаянья спасало лишь то, что рядом со мною друг. Я не один.

С очередной развилкой мы вышли на снежную пустошь, где буйствовали продувающие насквозь ветра. Заснеженные холмы ослепляли своей нетронутой белизной. Морозный воздух прожигал нутро, каждый шаг давался с большим трудом.

«Все иллюзия», – повторял я про себя, стуча зубами, – «Иллюзия. Иллюзия. Нужно просто идти вперед».

Мы брели, не видя куда, пока Хоррморр монотонно твердил одно и то же: «прямо», «левее», «правее». Уже час или два. Или и того дольше. Белая пелена застилала взор и даже то, что находилось в шаге, разглядеть не представлялось возможным. Снег налипал на одежду и на лицо, заметая со страшной скоростью.

Еще шаг – и снежная корка под ногами затрещала и лопнула. Сияние фата-гали объяло мое тело и замедлило падение, я едва успел ухватиться за край. Под ногами зияла бездонная пропасть.

– Хватайся! – закричал Иларем, перекрикивая бурю.

Уцепившись за его руку, я вскарабкался на поверхность и выпалил:

– Спасибо! Вам обоим!

В этот момент Иларема с силой толкнули в сугроб. Он вскочил, озираясь по сторонам.

– Кто-то пробежал, – я указал на только что появившиеся следы.

– Хочешь, я заберу тебя?! – громкий хихикающий голос прорезал вьюгу, – Хочешь, а?!

По лицу полоснули лезвиями. Из порезов хлынула горячая энергия.

– Ай! – Иларем согнулся пополам, раненный в живот.

Перстень на его руке загорелся золотым сиянием, залечивая раны. Мои же раны Хоррморр заживлял напрямую.

– «Вспомните, для чего вы здесь!» – попросил он, – «Добрая воля – лучший оберег, ибо она – источник непреодолимой силы!».