Так откуда же взялся этот «синоним» – диафанит?

Скорей всего ларчик открывается просто… Между открытием камня в 1833 г и его поименованием александритом в 1842 г прошло без малого девять лет! И все это время камень надо было как-то называть. Так Коковин в своем рапорте говорит о нем просто как о «неизвестном зеленом камне», впоследствии, в интервале между 1837 и 1841 годами, Перовский и Норденшельд в своей переписке с ведущими минералогами и химиками (в частности, Берцелиусом) называют новый минерал просто разновидностью хризоберилла или цимофана. Норденшельд уже в 1842 г сам предложил (как явствует из цитаты Кокшарова) назвать его александритом. Из переписки между Норденшельдом, Берцелиусом и Брюстером, следует, что Норденшельд всегда считал необычный уральский хризоберилл жемчужиной минерального царства и, возможно, предложил именовать его александритом без подсказки высокопоставленных членов Кабинета Его Величества [113].

Не исключено, что Л. А. Перовский и оказал здесь какое-либо влияние, но вряд-ли оно было высказано в категоричной форме. Уважение его к известному минералогу Нильсу Норденшельду, которого он в личных письмах называет «дорогим другом» было весьма велико… Не забывайте также, о каком времени идет речь. Назвать новый минерал в честь наследника престола – было честью великой, а не мелким подхалимством (что бы не писал об этом уважаемый Мамин-Сибиряк).

По документам той эпохи мы можем восстановить следующую последовательность событий: Коковин передает образцы нового минерала графу Перовскому, тот – в первую очередь – Нильсу Норденшельду, часть Францу Ивановичу Верту, который устанавливает принадлежность к хризобериллу, часть оберг-бергмейстеру А. Б. Кемереру. Тот, будучи в командировке в Берлине, показывает минерал Густаву Розе, обращая внимание на сильный дихроизм. Последний проводит первые кристаллографические исследования и пишет в Горном журнале в 1840 г заметку о минерале (все еще не называя ни александритом, ни, тем более, диафанитом, а «новым драгоценным камнем»). Также Густав Розе делится образцами минерала с Вильгельмом Карлом Гайдингером, который подробно изучает его плеохроизм. В 1836 г поручики Авдеев и Шубин на Урале проводят химическое исследование этого нового минерала. И лишь в 1842 году, после проведения всех сопутствующих исследований, Нильс Норденшельд называет новый минерал александритом.

Очень схожая история происходит и с другим известным драгоценным минералом Уральских изумрудных копей – фенакитом [1]:

Проф. Д. И. Соколов в своих «Дополнениях к руководству по минералогии», изданных в 1838 г., указывает, что новый, не известный еще науке минерал коковенит был открыт в Уральских изумрудных копях при речке Токовой, впадающей в р. Б. Рефт в 1831 г.

Первое сообщение о нем: «Фенакит – новый минерал» – сделал граф Л. А. Перовский в «Горном журнале», кн. VII, с.1—4, 1833 г. К этой статье есть следующее редакторское примечание: «Фенакит есть тот самый, на кварц похожий минерал, который открыт при речке Токовой (округе Екатеринбургском) и назван (по имени первооткрывателя) коковинитом».

Вот что пишет член-учредитель Императорского минералогического общества граф Г.К. Разумовский в книге «Техническое распределение драгоценных камней с отличительными признаками их, извлеченными из сочинения аббата Гаюи», 1833 г: «При окончательном отпечатывании сей книжки получено мной известие о вновь открытом минерале, найденном в Изумрудных копях Пермской губернии…

Оберг-бергмейстер Василилий Васильевич Любарский по прибытиии из Екатеринбурга привез с собой сие ископаемое и показывал оное некоторым любителям минералогии, утверждал, что оно имеет некоторое отличие от горного хрусталя, в чем, однако, многие сомневались и решительно считали его за горный хрусталь.