– Да какой он отец? Руки не с того места растут, к бизнесу не способен… То ли дело Ванька Рыбак! И чем он тебя не устроил. Кстати, я слышал, у него свое детективное агентство. Процветающая фирма, кстати. Причем это не я выдумал, слышал от очень даже серьезных людей.

Алене вдруг вспомнился Рыбак – наивный, бесхитростный, влюбленный в нее до кончиков ушей. А что, если попробовать обратиться за помощью к нему? Даже если не удастся найти Кирилла или он действительно сбежал, может, у них с Иваном получится начать все сначала? Только уже на более продвинутом уровне.

Но для начала она подала заявление о пропаже мужа в полицию. Судя по выражению лица сержанта, принимавшего у нее бумагу, он очень сомневался в успехе. Нет, он не сказал, что Кир сбежал, но уж слишком многозначительной была саркастическая улыбка, не сходившая с его тонких губ.

Когда через неделю Алена позвонила следователю, которому передали ее дело, тот сообщил, что пока никакими сведениями не располагает, и пообещал, как только – так сразу. У нее почему-то создалось впечатление, что следователь этот, Илья Вячеславович Котовский, успел пообщаться с ее отцом и на сто процентов уверен – Кирилл просто-напросто сбежал от надоевшей жены. Если верить следователю, то Кир вообще ни в какой Крым не поехал, а сошел в Новоракитинске. Ни в одной из гостиниц он не зарегистрировался, а значит, по мнению все того же Котовского, поселился у кого-то на квартире либо уехал на автобусе, где при продаже билетов документы не спрашивают, и теперь может находиться абсолютно в любой точке нашей необъятной страны. Да если даже и так! От жены, может быть, он и убежал бы, но от Платона? Как он мог сбежать от Платона? Ведь он так радовался его появлению на свет, любил так, впору ревновать. Нет. Не мог. Однозначно не мог. А значит, с ним что-то случилось.

На следующее утро, затратив больше, чем обычно, времени на макияж и одежду, Алена отправилась в «Кайрос».

Полиция приехала минут через сорок. Если бы не любопытство, которое подогревало Марию Анатольевну изнутри, она бы давно превратилась в такой же труп, что лежал на скамейке. Четверо мужчин, все одинаково хмурые, неразговорчивые. Один махнул у Марии Анатольевны перед носом красной книжечкой с фотографией, представился – старший лейтенант Селезнев – и спросил, есть ли у нее с собой какие-нибудь документы.

«Ага, сейчас, – подумала Мария Анатольевна, – на утреннюю прогулку нужно во что бы то ни стало брать с собой паспорт. Скажут тоже!» Вслух же она покаянно сообщила:

– Нет ничего. Телефон только.

– Хорошо, – кивнул Селезнев. – Продиктуйте мне, пожалуйста, ваши фамилию, имя, отчество, номер телефона и адрес.

Записав все сведения в потрепанный блокнот, он поинтересовался:

– Как вы здесь оказались в такое время?

Странный вопрос, конечно.

– Прогуливалась. – Она потрясла палками.

Селезнев пожал плечами, и Мария Анатольевна приготовилась рассказывать, почему гуляет она только по утрам, а не, предположим, в обед, но старший лейтенант сменил тему:

– А вы, случаем, никого не заметили поблизости?

Мария Анатольевна задумалась. Не рассказывать же о том, что кто-то дышал где-то совсем рядом. А еще кого она видела?

– Мужчину с голубоглазым хаски, – сказала она, немного поразмыслив. – Злой какой-то. Хаски, не мужчина. Мужчина сонный. Он тут каждый день прогуливается. Мария Анатольевна пару раз с ним поздоровалась, он вроде как кивнул, но сам первый не здоровается, она и перестала. – Но это было далеко отсюда, возле самого входа. А больше вроде никого и не было. И машина какая-то проехала. В такое время машины здесь практически не ездят. Вон там, за деревьями.