– Вот она и убила Герасимова, – сделал вывод Рыбак.

Тут Федор, который в обычное время обязательно завел бы с Иваном спор, неожиданно поддержал будущего напарника:

– Согласен! Надо нажать на нее!

– А мне кажется, – мягко возразила Кристина, – что это именно Герасимов выступил в роли спонсора семьи Котик. Похоже, Палагия смогла подобрать нужные аргументы и убедить неудавшегося прокатчика электросамокатов раскошелиться. В таком случае убивать его для нее все равно что резать курицу, несущую золотые яйца. И опять же хочу заметить – пока нет тела Кирилла Романовича, говорить об убийстве преждевременно. Мы пока считаем его пропавшим. Поэтому ты, Ася, продолжай общаться с Палагией. Уверена, тебе еще много чего удастся вытащить из нее.

– Ну, я поехал? – Рыбак встал и посмотрел на Асю. – Ты же проводишь меня.

– Конечно. – Она встала, подперла руками поясницу. – Куда же ты без канапушек?

Канапушками Рыбак называл крошечные – на один укус – Асины бутерброды. Отправляясь куда бы то ни было, хоть за город, хоть в другой город, он обязательно брал их с собой, хотя по дороге можно было купить сколько угодно самой разной еды. Но наверняка даже в самом лучшем ресторане, где Иван никогда не бывал, но был твердо уверен, что это именно так, не накормят такими вкусными бутербродами, как готовит его жена. А все потому, что в немудреную стряпню свою Ася вкладывает всего понемногу: немного своей нежной улыбки, немного любви, немного заботы, немного тепла. И, съев крошечный бутербродик, в придачу к калориям получаешь все вышеперечисленное. А если бутербродиков десяток? Тогда никакие трудности не страшны.

До Новоракитинска Иван домчал за восемь часов. До прибытия лебедевского поезда оставалось почти три часа, от Асиных канапушек остались одни воспоминания, а потому он решил поужинать. Попытка воспользоваться подсказкой мобильного приложения успеха не имела – такое ощущение, что жители города питались исключительно суши и кофе. И если против кофе Рыбак ничего не имел, то к еде из сырой рыбы и прочих гадов он относился с крайним недоверием. А потому решил проконсультироваться со Щедрым.

– Подгребай сюда! – Судя по тону, Щедрый его звонку почему-то очень обрадовался.

Забив в навигатор продиктованный майором адрес, Иван пустился в путь, в очередной раз мысленно похвалив себя, что поехал на своем транспорте. Что бы он, к примеру, делал, окажись сейчас без колес? Ловил такси в чужом городе? Ждал посланную Щедрым служебную машину? Нет! Пролеживание боков на полке в поезде – для Лебедева и иже с ними. Пока его паровоз доберется до Новоракитинска, Иван уже отыщет следы Герасимова. Или хотя бы направление, в котором следует двигаться.

– Я к Щедрому Андрею Геннадьевичу! – сказал он дежурному на проходной городского управления, молодому человеку в камуфляже с надписью «Росгвардия» на нагрудном кармане.

– Рыбак? – спросил тот и, дождавшись ответного кивка, нажал на кнопку. – Проходите, третий этаж, триста пятый кабинет.

В коридоре возле триста пятого кабинета на дерматиновом диванчике сидели две пожилые женщины. Одна маленькая, стройная, в темно-синей спортивной куртке и вязаной шапочке бини, другая – объемная, в темно-коричневой норковой шубе и песцовой шапке, напоминающей гнездо аиста.

– Вы к кому, молодой человек? – спросила толстуха, поджав губы.

– К Щедрому Андрею Геннадьевичу, – ответил Рыбак, сопроводив слова самой очаровательной улыбкой.

Улыбка не подействовала.

– Занят он, – строгим тоном заявила женщина, – присаживайтесь, за нами будете. Подвинься, Маша.

Женщина по имени Маша смущенно пробормотала: