– Ладно, собирай чемодан. Только мой билет можешь сдать, я на машине поеду.

– А я? – заерзал Лебедев.

– Ты – на поезде. Сам же сказал, что это тот самый поезд, на котором ехал Герасимов. Вдруг кто-нибудь его вспомнит? Распечатай фотографию и пройдись по вагонам. В ресторан обязательно загляни. И, кстати, мне тоже парочку снимков сделай.

– Кто же его вспомнит? – вконец растерялся Лебедев.

– Например, проводница. У него же билет был до Симферополя, а сошел он в Новоракитинске. Не каждый раз пассажиры выходят раньше станции, обозначенной в билете, чаще наоборот. Хотел попробовать себя в качестве настоящего детектива – флаг тебе в руки. Короче, дерзай. Встречу тебя на вокзале, а до этого, будь добр, посмотри, что можно вытащить из этого ноутбука. Может, в почте что-то найдется или еще где. Надеюсь, справишься?

– Постараюсь…

– Постарайся, постарайся. Ася, поехали, что ли? Отвезу тебя домой.

– Да, еду, сейчас только отвечу.

Ася что-то быстро застрочила в своем ноутбуке.

– С кем это ты переписываешься? – заинтересовался Рыбак.

– С Палагией. Палагия Котик – это мама…

– Помню, помню, – кивнул Рыбак. – Мама пострадавшего от рук герасимовского самоката Котика.

– От рук? – удивилась Ася, но спорить не стала, согласилась. – Можно и так сказать.

– И что она пишет? – заинтересовалась Кристина.

– Стихи. Недавно издала сборник.

– Здорово! – одобрила Кристина. – Ну и как, хорошие стихи?

– Я лучше прочитаю, – предложила Ася.

Люблю грозу в начале мая, Иду, цветочки собираю. В лесу цветов не перечесть, Вот только волки тоже есть. И если жизнь вам дорога, С собой должна быть острога.

– Ну как вам такие стихи? – Ася выразительно посмотрела на Кристину, призывая ее дать высказаться в первую очередь другим членам коллектива.

– Острога – это же для рыбалки, – заявил Рыбак. – Дамочка явно не в теме.

– Что за удовольствие гулять по лесу во время грозы? – высказал свое мнение Лебедев. – Молния может шандарахнуть в дерево… А так стихи как стихи. Складно.

– Первую фразу явно не Котик писала, – заметила Кристина.

– Почему вы так решили? – удивился Лебедев, и Кристина поразилась сочетанию исключительных способностей Федора в сфере информационных технологий и его неграмотности в остальных областях знаний.

– Это, кажется, кто-то из классиков сочинил, – предположил Рыбак. – Пушкин?

Он покосился на Асю и по выражению ее лица понял, что не попал, но находится на правильном пути.

– Точно не Лермонтов, – начал он перечислять знакомые со школы фамилии, – не Маяковский. Этот, как его… на букву «б»… Блок! Вот!

– Это Тютчев, Ваня, Тют-чев, у нас есть томик его стихов.

– Обязательно изучу, – пообещал Иван.

– То есть эта Котик просто-напросто скопипастила стихи Тютчева? – спросил Лебедев.

– Ну, как-то так, – кивнула Ася.

– А как же в издательстве пропустили? Неужели не заметили?

– Так она за собственные средства печатала. Думаю, кроме автора, их никто толком не читал.

– Понятно, – радостно заржал Лебедев. – Любой каприз.

– И сколько, интересно, стоит напечатать книгу таких стихов? – задумчиво поинтересовался Молчанов.

– Палагия говорит, что заплатила восемьдесят тысяч, – ответила Ася.

– Себе, что ли, начать стихи писать, – усмехнулся Лебедев.

– А то ты мало зарабатываешь, – осадила его Кристина. – К тому же, я думаю, такими стихами сыт не будешь.

– Наверное, мама Котик хорошо зарабатывает, раз может себе позволить печатать книжки за свой счет. Тем более сейчас, когда у ее сына проблемы со здоровьем, – заявил Рыбак.

– А вот и нет, – возразила Ася. – Именно сейчас, когда ее сын болен, она не может оставить его наедине с болезнью. Для нее все случившееся стало большим потрясением. В одном из стихотворений она пишет: «Мой мальчик осиян дыханьем смерти! Готова за него весь мир убить, поверьте!»