– У меня нет мужа.

– Тогда – парня и дочь. Там буду дети. Помнишь Артура Страйка?

Я забрасываю Баум вопросами, Ника вносит свою лепту, забивая эфир вдвойне, все это вкупе отвлекает Аглаю от возможности дважды думать, прежде чем принимать решения.

– Соглашайся, – дожимаю. – Побудешь пару часов, и я отвезу тебя назад. Хочешь, возьми с собой подругу, – предлагаю, сосредоточив внимание на лобовом стекле, но ответа на свое предложение жду с хладнокровным расчетом.

Суть в том, что даже если такого желания у моей подопечной нет, я почти готов эту мысль в ее голову вложить силой…

Спустя полчаса я загоняю машину на подземную парковку торгового центра, где мы должны-таки забрать Таню Капустину.

Отлично, твою мать. И какого хера мне не жилось спокойно?

Пока Капустину ждем, Ника тихо напевает в такт новогоднему треку по радио, но меня это не умиротворяет.

Я ерзаю по сиденью и подаюсь вперед, положив руки на руль. Перевожу взгляд с пустой парковки на зеркало заднего вида, и взгляд Баум, который там встречаю, полон кислой иронии.

Я игнорирую, снова глядя на лобовое и стараясь не крутить башкой по сторонам.

Выдержка – мое второе я.

Я вижу Таню прямо по курсу как раз под конец следующего трека.

– Слава богу… – бормочет Аглая сзади.

Волнистые волосы, которые неожиданно “пришлись мне по вкусу”, собраны наверх. Эта прическа ей тоже идет. Открывает вид на тонкую шею в распахнутом пуховике.

Я хлопаю кулаком по клаксону, едва касаясь и неотрывно наблюдая за тем, как Капустина прекращает крутить головой по сторонам.

Замечает мою машину.

Я ударяю по клаксону еще раз, теперь давая два коротких гудка, и концентрирую внимание на долговязом типе в очках, которого Таня держит под руку.

– Кто такой? – обращаюсь к Баум, не оборачиваясь.

Голова Глаши возникает между передними сиденьями. Присмотревшись, она пожимает плечом:

– Это Альберт. Кажется…

Альберт?

– … да садись ты уже! – шикает Таня на долговязого, пока тот размещает длинные худые конечности на заднем сидении моей тачки. – Это Альберт, мой парень, – объявляет она.

Парень?

Этот?

– Добрый вечер, – испустив протяжный выдох, настороженно бормочет тот.

Подтолкнув рукой рычаг передач, со свистом шин по бетонному полу трогаю машину с места.

Однажды Зотов уговорил меня составить им с Аглаей компанию в кино. Аглая не хотела бросать подругу, и чтобы той не было неловко, меня прихватили для равновесия.

В итоге вышло что-то вроде парного свидания. То есть оно бы сложилось в том случае, если бы меня интересовали колючие девственницы, далекие от любых моих предпочтений.

Таня Капустина меня забавляла, а факт наличия одинаковой фамилии веселья придавал вдвойне, но не более того.

После окончания фильма Марк повез свою девушку домой, мне же досталась… Таня.

Я тоже довез ее до дома. И даже проводил до подъезда, хотя это не входило в мои обязанности. Эту часть вечера я помню смутно. Зато помню, как мы стояли у двери…

Твою мать, это было неожиданно и для меня. Я просто притянул ее к себе и поцеловал. Мне просто захотелось. Было любопытно, да и выглядела она… черт, она была милой, несмотря на очки и налет занудного ботанства, которым гордилась.

То соприкосновение наших губ было равно моим любовным похождениям в детском саду, но огреб я за него неслабо.

Она мне врезала. Не так, чтобы сломать челюсть, разумеется, но тем не менее я впервые в жизни получил по роже от девушки. Меня это развеселило, а Таня испуганно спросила:

– Зачем ты это сделал?

Она смотрела на меня так, будто я лишил ее девственности. Смотрела так, будто ей не понравилось, и я мысленно поставил на ней окончательный крест, хотя до того момента и не знал, что строил какие-то ожидания.