Мишка таких молодых водителей ещё и не видел. Интересно, как этому парню дали такую большую новую машину?
2.
«ЗИЛок» легко трогается с места, и быстро… Нет – очень быстро набирает ход. Мишку аж вдавило в спинку командирского сидения, а то, что это сидение командирское, Мишка решил сразу, как только на нём оказался.
– Ух, ты!.. Зыко! – вырвалось у него как-то, само собой.
– Нравится? – спросил парень, весело посматривая приветливыми глазами на Мишку.
– А то! Как она с места, и сразу… О, уже сорок! – выкрикивает он, указывая на стрелку спидометра, быстро ползущую вверх.
Мишка, чуть поёрзав, удобно устраивается на чёрном кожаном кресле и берётся (подражая водителю) двумя руками за большую ручку, что закреплена на столь же большом бардачке. Теперь он ведёт машину, и губы его издают характерный звук, подражая звуку двигателя.
– Сейчас не то ещё будет, – говорит солдат, переключая рычаг скоростей, что расположен несколько непривычно, для Мишки, чуть за спиной у водителя, ни как у всех знакомых ему бортовушек.
– О, пятьдесят…
– Пятьдесят пять…
– Шестьдесят! – комментирует Мишка вслух движение стрелки.
Легко летит машина, без надрыва. Только слышно шуршание больших новых чёрных колёс, с мощными протекторами, да жёстко потряхивает на не очень-то мягком сидении.
– Ух, ты, семьдесят! – восторженно вскрикивает Мишка.
– Восемьдесят!! Ой!..
– Что ой-то?! Страшновато? – довольно улыбается парень, уверенно держа сверху двумя руками огромный, блестящий свежим лаком, чёрный руль.
Мишка никогда с такой скоростью не ездил, да ещё на грузовой машине… Да ещё прямо по середине трассы… У него засосало чуть пониже пупка и голос как-то сам собою, ни с того, ни с сего осип:
– Да нет, дяденька, я ещё и не так быстро ездил, – соврал Мишка и почувствовал, что голос его предательски выдаёт.
Молодой солдат, с закатанными выше локтя рукавами, в расстёгнутой гимнастёрке с намокшими подмышками, улыбается и прибавляет газу:
– А так ездил?!
– Восемьдесят пять!
Красивая, мощная, большая, новая машина летит, как птица! Приятно пахнет новой краской, металлом, пластмассою и кожаными сиденьями. Здорово!
И тут Мишка замечает большой (как и всё в этой машине) брелок с яркой картинкой с одной стороны и с гравировкой по белому металлу с другой. Брелок прыгает, вращается, но Мишке удаётся прочитать, что на нём написано:
«Умру, но газ не сбавлю!»
– Ой! – вскрикивает Мишка непроизвольно и опускает глаза вниз.
3.
Теперь он действительно побаивается этой скоростной езды и этого парнишки, лихо вращающего руль. Как-то не хочется Мишке умирать: – А этот летит, как стрела, и пугает все идущие ему навстречу машины. А те трусливо жмутся к обочине, пропуская зелёную громадину. Да что встречные! Вон те, что идут с ними в одном направлении, и то, как стоячие, пролетают за спину.
– Дяденька, девяносто уже!
– Какой я тебе дяденька, пацан! Давай знакомиться, что ли?! Меня Мишкой зовут, и он протягивает Мишке правую руку, на минутку отрывая её от руля.
– И я Мишка! – улыбаясь, жмёт Мишка чуть влажную крепкую руку молодого парня.
– О, да мы тёзки! Ну, тогда я тебя с ветерком домчу! – радостно восклицает парень.
– Не надо с ветерком, – как то не уверенно и тихо говорит Мишка, опуская глаза.
– Да ты никак сомлел? – солдат мельком глянул на бледнеющее лицо Мишки. – Не ел, что ли сегодня?
Водитель теперь уже пристально смотрит на Мишку, а Мишке становиться очень страшно: ведь солдат смотрит на него, а не на дорогу, а машина, кажется, ещё чуть-чуть и взлетит, или наскочит на другую. Или… Мишкины фантазии разыгрались не на шутку: – А этот всё газует и газует, вон и стрелка уж упёрлась в девяносто километров и тоже дрожит. А этот всё жмёт и жмёт на газ. Точно умрём. А ещё и хулиганит – быстро так бьёт по два-три раза по пибипке, и та очень громко сигналит и заставляет встречные машины съезжать на обочину…