— Ну зачем же так категорично, — усмехнулся Кашнов. — Почему бы нам и не встретиться еще раз? Я вот очень даже не против.

И все это сказал, не отрывая от меня глаз. Он вообще все время на меня смотрел, причем так, как никто до этого: удивленно, восхищенно, с благоговейным любованием и одновременно с какой-то тоской и голодом. Черт, к такому взгляду невозможно было привыкнуть. Он продирал до костей, и я не могу сказать, что это было приятным чувством. Мне было… страшно. И вместе с тем интересно. Сразу хотелось сигануть в эту пропасть и проверить, действительно ли она так глубока и опасна, как кажется. Я ведь та еще адреналинщица.

— Давайте закончим этот разговор. Пожалуйста! — почти жалобно попросила я. Адреналин адреналином, но мой чудом сохранившийся здравый смысл сейчас бегал туда-сюда, заламывал коротенькие ручки и вопил: «Алярма! Алярма! Лика, у нас жопа по курсу! Полная жопа! Срочно тормозим и валим отсюда! Чую, нас ждет какой-то пиздец. Пиздеееец! Ааааа!»

— Почему ты хочешь закончить? — спокойно спросил Кашнов, перекрыв своим уверенным низким голосом все вопли в моей голове. — Я тебе не нравлюсь?

— Да! То есть нет. В смысле, не в этом дело. Просто… мне уже пора на работу.

— Тебе же не надо сегодня на работу. Игорь отпустил тебя.

Бля! А такой хороший предлог был.

Ладно, попробуем так. С открытым, так сказать, забралом.

— Максим Вла… тьфу, Максим. Вы… Вот что вам от меня надо? Только честно. Планируете позвать меня в ваш пентхаус, чтобы показать свою грандиозную коллекцию виниловых пластинок? Так я вам сразу скажу, что мне такое неинтересно. Простите за прямоту.

— Неинтересны виниловые пластинки? — хмыкнул он с непередаваемой иронией.

— Неинтересно то, что на самом деле показывают вместо этих пластинок, — парировала я.

И Кашнов вдруг опять громко и искренне рассмеялся. Я против воли зачарованно прилипла к нему взглядом. Как же ему шел смех! Лицо сразу оживало, казалось проще и моложе, а глаза искрились весельем.

— Нет, Лика, — отсмеявшись, сказал он. И это вдруг прозвучало очень убедительно. — Никаких пластинок, никаких грязных намеков и гнусных поползновений. Даю тебе честное слово.

Я недоверчиво молчала.

— Раз уж ты хочешь откровенности, то вот она: секс — это не то, ради чего я стал бы за кем-то бегать.

— Нет необходимости? Сами предложат и сами все дадут? — не удержалась я от шпильки.

— Приятно поговорить с начитанным человеком, — улыбнулся он. — Не совсем так, но…

— Что, неужели никогда не брали кого-то в кино через постель? — округлила я глаза в притворном ужасе. — А как же все эти истории про продюсеров?

— Лика, — он вдруг смешно фыркнул. Точно огромный кот. — Поверь: жаждущих попасть куда-то через постель продюсера гораздо больше, чем пропускная способность этой самой постели. И уж точно больше, чем желание самого продюсера.

Теперь уже рассмеялась я. Блин, а он клевый. Хоть и старый.

Ну как старый? Не старый. Просто взрослый, очень взрослый, неподъёмно взрослый.

— Тогда зачем вам я? Вы так и не ответили.

— Ты интересная, — Кашнов ответил сразу, не раздумывая. — Сначала мне просто хотелось загладить вину за ту некрасивую ситуацию, а сейчас есть огромное желание узнать тебя поближе. Понять, что ты за человек.

— Обычный человек, — пожала я плечами. Мне было неловко. Выглядело это все так, как будто я приписала Кашнову сексуальный интерес к своей персоне, а его там на самом деле не оказалось. — Не то что вы.

— Я тоже обычный, — возразил он.

— Ой вот не надо этого кокетства! Вы креативный продюсер самого успешного в стране канала, у вас тачка за десятку лямов и дом в элитном комплексе на берегу реки. Вы совершенно точно не обычный человек. Смиритесь с этим!