--  А что про него рассказывать?

-- Не зли его. Он ведь явно не допустит, чтобы ты была в его тусовке вместе с Вороновым.

— А я знаю. Когда ты пропала, я тогда у него в «Лилии» спрашивала про тебя. Так Айс велел мне больше не ошиваться рядом.

 — Вот и не подходи к нему, -- Машка успела выйти из ванной и уже стояла рядом. -- Он в порошок сотрёт тебя, меня, любого в этом универе... особо не напрягаясь. Такую жизнь веселую устроит, что бег от охраны на морозе покажется легкой...

— Почему ты его боишься? Он тебе что-то сделал? -- Я сомневалась, что подруга ответит.

— Сделал... не мне... Но я не обольщаюсь. И до меня дойдёт...

Машка мрачно уставилась в точку на окне, не замечая чашку с горячим кофе в руке.

— Так может в полицию пойти? — сказала и тут же поняла, какую глупость ляпнула. Вон, когда Полянского искали, по одному щелчку Леднева съехались...

-- Молчи лучше и не лезь. Я сама решу с ним...

Ну да, конечно. Решишь.

— Может, все-таки расскажешь? Я могла бы...

 —Ты Воронова отшей деликатно и заведи себя парня-ботаника!

 — Не думаю, что он ко мне ещё подойдёт...

На улице сегодня заморозки. Лед хрустит под ногами, скользко. Хорошо хоть идти недолго. Шли молча и к больной для Машки теме больше не возвращались. Но мне очень хотелось выяснить, что тут, к черту, происходит... Я знала про всех ее парней, график ее «красных дней», как она изводила своего отца, как дважды сбегала из дома, но ее возвращали. Я была в курсе ее тактических планов по скорому замужеству… но Айс?.

— Ну как, Барсукова, все прошло, а? Тебя, наконец, осчастливили?!

Молчу и иду дальше. При Епифанцевой девчонки меня редко доставали, а тут, как назло, одна: Маню задержали после пары социологии. Ей, похоже, придётся переписывать последний реферат. Ведь не глупая же, так зачем было «сдирать» из интернета?

 — Варюха, как жизнь? Жду тебя в пятницу в «Пятнице»!

Да что же это такое!? Останавливаюсь и сбрасываю с плеча руку Зотова.

— Вряд ли, у меня дела, -- говорю я куда-то в бок, ускорив шаг. А ведь не отстаёт...

Ура, туалет! Женский!

О, нет! Лучше я б осталась с придурком!

В школе женский туалет выполнял массу «непрофильных функций». Здесь домашние девочки превращаясь в оторв. Здесь пили, курили, кто-то даже кололся. Здесь случался первый и не первый секс. Здесь ругались, мирились, дрались, делились прокладками, колготками, презервативами, сигаретами и даже списывали домашку... Все самое важное происходило здесь.

Что, и здесь также? Передо мной стояла Лара, та породистая блондинка, которая устроила разборку вчера в читалке. Она была не одна, рядом стояла рыжая Катя.

Не знала, что она вернулась. Интересно, а Полянский? Они хоть что-то помнят? Знают, кто на них напал?

— Тебе неприятности нужны? Я, что, неясно выразилась? – блондинка шла на меня. – Ты, шваль, красивой жизни захотела?

Дальше полился такой отборный мат, что я чуть не присела, было бы на что. Стою и молчу. Никогда не знаю, что сказать, что сделать, как себя вести, когда на меня вот так кричат, оскорбляют... Умом понимаю, что надо защитить себя, сказать в ответ что-то умное, едкое, такое, чтобы от меня отстали и побоялись впредь подходить. Но я стою и молчу.

—… Поэтому ходи и оглядывайся по сторонам теперь!

Идёт на меня, больно толкает плечом так, что я оступаюсь и едва не падаю на пол.

— Дешевка!

Еще одно обидное слово, я едва сдерживаю себя, чтобы не ударить. Лара здесь хозяйка. Ни с ней, ни с рыжей Катей в стенах универа никогда ничего не случится. В отличие от меня. А если что случится, то поверят им.

— И передай подружке, увижу ее рядом с Максом... -- договаривать Катя не стала, в туалет зашли какие-то девчонки. Да и что договаривать-то, и так все очевидно.