У нее зазвонил телефон, она ответила, стала очень серьезной и убежала вверх по лестнице.

Ульянка ушла к себе в подвал, рассеянно перебирала пожелтевшие карточки из картотеки и думала, как же сделать рассыпающиеся документы доступными для посетителей музея.

Она знала, что у них есть красочные видеогиды в некоторых залах, но ведь приходят люди, любящие изучать историю по документальным записям или документоведы, им не нужен экшн на экране с бравурной музыкой и бодрым голосом диктора, они свое собственное мнение обо всем хотят иметь. Неужели нельзя создать альбомы в виде сборника старинных справок и приказов?

Рабочий день уже закончился, она отметилась в журнале убытия и села на ступеньках набережной, раздумывая, что у них есть в наличии и с какого исторического периода лучше начать выпускать альбомы. Еще дочке было очень страшно, что старшие коллеги ее просто засмеют.

На следующий день она преисполнилась решимости и вошла в кабинет директора музея. Он равнодушно выслушал, ответил, что идея очень достойная, записал что-то в своем ежедневнике и велел ей идти продолжать работу. Ульянке даже обидно стало от его спокойствия – она своей идеей горела.

В пятницу утром на планерке директор таким же незаинтересованным голосом сообщил, что в музее начинается проект по созданию серии журналов с архивными документами, назначил ответственных лиц: за тексты, верстку, оформление. Ульянке поручил сканировать документы под руководством ее наставника, когда та выйдет с больничного.

Для всех день прошел буднично, словно ничего не случилось. А девушка до вечера перебирала скучную картотеку советских времен, хотя душа ее пела от радостной причастности к важному общему делу.

Заведующая практикой вышла в понедельник:

– Что? Не может быть! – воскликнула она, сдвигая очки на кончик носа. – Обскакала меня, в дирекцию бегала!

Она подняла вокруг этого проекта такой шум, что Ульянка пожалела о том, что решилась поделиться своей идеей: практика скоро закончится, сидела бы молча… Но тогда что дальше? Возненавидеть будущую профессию и отбывать время учебы, не зная, чем заняться дальше?.. Девушка так и заявила директору, сгорая от стыда за то, что отняла столько времени у серьезных людей.

– То есть как это «никому не надо»? – директор вскипел, а она наконец-то почувствовала поддержку своей идеи. – Мы думали об этом, просто инициативных людей не было! «Никому не надо…» Во дает! Уже и бюджет перекроили…

В обеденный перерыв за столик к Ульянке подсела заведующая.

– Не помешаю? – поставила поднос и ловко ногой отодвинула стул. – А знаешь, ты молодец. Смелость города берет. Так держать! Скажи только, с альбомами сама придумала или подсказал кто из наших?

Женщине было обидно, что ловкая практикантка обошла ее, оказалась проворнее и настойчивее.

– Так это я в другом музее увидела! – девушка улыбалась искренне и радостно, как всегда, когда разговор касался ее проекта. – Мы с классом еще в Москву когда ездили, нас возили на экскурсии, и где-то у кассы я увидела сборник документов, времени же не хватит…

Заведующая притворно хлопнула себя рукой по лбу:

– Так наши здесь ни при чем! А я не знала, на кого и подумать: мы года два уже всем архивом бьемся за этот проект, тут девчонка с улицы появилась и все ловко организовала. Вот ты боевые листки разбирала, а там уже бумага тлеть начинает и темнеть. Теперь представь отдел славянской культуры. Там каждый листок уже прозрачным стал от времени! Ну как его в сканер положить? Руками? Пинцетом?

Тут только заметила, что Ульяна ничего не ест.

– А ты что же, на диете?