Земледельческая диета значительно скуднее в смысле белков и полезных микроэлементов, чем охотничья. При этом наиболее популярными сельхозкультурами стали в большинстве регионов мира почему-то наименее полезные – злаки, вместо бобовых или хотя бы клубневых. Это сразу отразилось на физическом типе человека. По антропологическим материалам в Европе, Южной Азии и других частях света чётко прослеживается, что переход человечества от охоты к земледелию сопровождался резким снижением роста человека (в среднем от 180-190 см до 140-150 см), сокращением продолжительности жизни, увеличением частоты наследственных заболеваний и дефектов. От белкового голодания вырождались впоследствии и заканчивали жизнь целые земледельческие цивилизации (например, майя в Центральной Америке). Скученность ранних земледельцев привела к появлению неизвестных ранее эпидемий, от которых, например, погибла древняя цивилизация долины Инда. Ничего подобного не могло быть с древними охотниками.

Очевидно, что самим людям, без какого-то внешнего побудительного толчка, не было никакого резона переходить к производящему типу хозяйства. Почему же это всё-таки случилось? Вернее, почему инопланетянам понадобилось побуждать людей к этому? Я оставляю за рамками своего доклада решение этого вопроса. Возможно, пришельцы сделали это из альтруистических соображений, так как хотели, чтобы в будущем земляне достигли высоких ступеней развития цивилизации. Может быть (и мне это кажется более вероятным), что «боги» имели в виду удовлетворение каких-то собственных сиюминутных потребностей благодаря людскому земледелию, а последующее развитие нашей цивилизации – это, так сказать, побочный результат данного эксперимента.

Следы цивилизаторской деятельности пришельцев прослеживаются не только в одинаковых по содержанию мифах о «культурных героях» в разных частях света, то есть о тех существах, которые научили людей земледелию, ремёслам и другим полезным навыкам, но и в языках народов мира. Лингвисты давно установили, что терминология, связанная с земледелием и скотоводством, почти во всех языках Земли восходит к одному лексическому набору. Возникла даже исторически несостоятельная гипотеза праязыка. Никакого единого языка у человечества, разделённого на тысячи племён расстояниями в тысячи километров, конечно же, в ту пору не было. Он мог быть раньше, когда наши предки были только созданы инопланетянами и получили от них дар речи, а это событие произошло на много десятков тысяч лет раньше. Но слова, обозначающие культурные растения и орудия сельского хозяйства, вполне могут восходить к общим корням у всех народов мира. Это просто-напросто потому, что все эти растения и средства обработки почвы вместе с обозначавшими их словами люди получили из одного внешнего источника.

Кстати, многие культурные растения, подобно самому человеку, не имеют природных предков. Есть что-то близкое, но всё-таки отличающееся настолько, что представляет собой отдельный биологический вид. Между дикой и культурной пшеницей, например, лежит глубокое генетическое различие. Как культурную пшеницу получил первобытный человек? На это ему понадобились бы десятки тысяч лет селективной эволюции! Но это становится легко объяснимо, если допустить, что и большинство культурных растений были выведены представителями внеземной цивилизации путём целенаправленной генной инженерии.

Влияние инопланетной цивилизации просматривается и в таком интересном аспекте, как картографирование земной поверхности. Оказывается, многие географические карты, рисовавшиеся в Европе и в Китае задолго до плавания Колумба, содержат изображения, причём довольно точные, Нового Света, Австралии и даже Антарктиды. Тщательное исследование, предпринимавшееся многими учёными, начиная со знаменитого шведского полярника Норденшельда, неизменно приводило к выводу, что эти карты восходят к одному прототипу. Свойствами этого прототипа являлись: 1) определение длины земного экватора достигает точности до 100 км; 2) знание о том, что земля не строго сферична (длина меридианов меньше длины экватора); 3) поразительно точное определение относительных долгот, достигнутое только в XIX веке с изобретением хронометров. То есть, географические знания, запечатлённые в этих картах, отражают уровень развития современной науки и картографии, но никак не средневековой. И ещё одна особенность этих карт: на них показан кусочек Антарктиды таким, каким он мог быть (и был в реальности, как мы теперь знаем) только много тысяч лет назад – то есть без сплошного ледяного панциря.