И прежде чем Натан успел понять, что происходит, бандит коротким резким движением срезал верхнюю часть уха эльфа. Это заняло мгновение – только что-то коротко и жутко хрустнуло.

Глориндель завопил, пронзительно и страшно, его скрутило от боли. Кровь, такая же ярко-алая, как у людей, хлынула по его шее, заливаясь за воротник. Натан остолбенел. Главарь деловито отряхнул от крови обрубок, повертел в руке, разглядывая. Эльф всхлипывал, низко опустив голову и дрожа всем телом.

– Не печальтесь, сударь, – весело сказал главарь и хлопнул Глоринделя по плечу. – Так гораздо лучше. Заживет, будете с виду просто красивым парнем из наших, девки любить станут. Только вот ушки-то длинноваты – а так ну впрямь наш…

Он шагнул в сторону и откинул волосы с правого, пока еще целого уха эльфа.

Натан вышел из столбняка.

– Сбейся! – крикнул он. – Не косарь его!

Все взгляды тут же устремились к нему. Натан стоял, широко расставив ноги и стиснув кулаки. Молниеносный взгляд главаря он выдержал без малейшего труда.

Получилось.

– Ты корешовый? – помедлив, спросил главарь. Странное дело: заговорив на языке, куда более привычном для его среды, чем витиеватая речь, которой изъяснялся перед тем, он стал намного менее самоуверенным. Не так уж давно разбойничает, понял Натан и презрительно бросил:

– Сам сечешь, кто по жизни так трендит. Чай, не цивлы.

Разбойники принялись мяться, явно смущенные. Главарь пристально смотрел на Натана, по-прежнему крепко держа эльфа за волосы. Глориндель перестал дрожать, хотя кровь все так же хлестала из раны, и поднял глаза: в его взгляде боль смешивалась с непониманием.

– Чьим значился? – спросил главарь.

– Алана Джойса.

– Их же подрали всех давно.

– Кого подрали, кто сдрапал. Мне подфартило.

Главарь помолчал, жуя губы. Потом проговорил:

– Я с ним корешался. Знатный был варьят.

– Самый знатный, – спокойно сказал Натан. Главарь кивнул с уважением. Боги, только бы эльф сейчас ничего не ляпнул. Впрочем, кажется, сил у него на это не было. Натан помолчал, потом шагнул вперед – его никто не остановил – и произнес: – Знамо, дувал по ветру не кидают. Но я тебя по чести Джойса прошу. Как бражеля.

Поднялся шум. Бандиты бормотали, а некоторые и выкрикивали, что только щенки выпускают добычу, когда она уже в руках. Главарь молчал, судорожно оттягивая голову эльфа и глядя Натану в глаза. Его рука с окровавленным ножом была опущена. Наконец он крикнул:

– Хари прикрыть!

Разбойники мгновенно умолкли. Отличная дисциплина… Странно, а ведь и не подумаешь с виду. Кажется, просто местное мужичье на большую дорогу пошло…

– По чести Джойса, – сказал главарь наконец. – Как бражелю.

Он отпустил эльфа и пошел прочь, на ходу вытирая нож. Разбойники, ворча, расступились, отошли от стреноженных коней, один за другим нырнули в густую листву кустарника. Один из них задержался и молча протянул Натану его меч.

Главарь шел последним – у самой кромки дороги он обернулся и насмешливо помахал зажатым между пальцами куском эльфийского уха.

– Оставлю на память, – без улыбки сказал он и исчез.

Натан дождался, пока перестала колыхаться листва, и медленно подошел к повисшему на веревках Глоринделю. Тот пытался выпрямиться, но, кажется, ноги его не держали.

– Что ты… стоишь… – прохрипел эльф.

Натан смотрел на него, вспоминая, как он бил по лицу мальчишку-конюха. Каким был тогда его взгляд – тогда, и раньше, когда он бил и унижал других людей, встречавшихся на его пути, и позже, когда взглянул на Натана с лестницы, прижимая к себе рыжую шлюху, и сказал: «Убей его». Каким он был… холодным, безмятежным, удовлетворенным… Точь-в-точь таким, как взгляд Натана в этот миг.