Абсолютно сбитый с толку, я опустился на колени и, повинуясь неведомому порыву, зарылся руками в снег. Ладони коснулись ледяной поверхности, намекающей на то, что под ногами скрывалось не поле, а укрытое белым покрывалом замерзшее озеро.

Озеро…

Осененный внезапной догадкой, я принялся раскапывать вокруг себя белый настил, как если бы что-то обронил. Где-то здесь, под толщей льда, от меня ускользало единственное светлое чувство, испытанное за много лет, и я не должен был его упустить.

Моя магия в этом странном месте не работала, и без нее я чувствовал себя слепым и беспомощным. Так вот, оказывается, кем ты становишься, когда лишаешься дара – ни на что не годным и бесполезным.

Словно в бреду, я продолжал разгребать снег и вглядываться в покрытую льдом толщу воды, не обращая внимания на онемевшие от холода пальцы.

Возможно, нужно было признать свое поражение и остановиться, но по какой-то причине я не мог этого сделать.

Под слоем льда что-то мелькнуло.

Сердце пропустило удар, а потом бешено заколотилось в груди. Задыхаясь от паники, я принялся с удвоенной скоростью расчищать снег. Вот под коркой льда уже стал виден подол платья и белые ступни. Затем тонкая талия, обтянутая синей тканью. Безжизненные белые кисти были сложены так, словно девушка лежала в гробу. Тонкие пальцы сжимали черную розу, на бутоне которой была цифра: «666».

Нет.

Внутри меня что-то разбилось, раскололось, разлетелось на куски, и на поверхность выползло холодное и неприятное чувство. Оно облепило своими склизкими щупальцами мое горло и принялось душить.

Что это? Страх? Отчаянье? Боль? А может, все сразу?

Остатки тепла, что до этого момента все еще слабо тлели внутри меня, стали угасать, пока окончательно не потухли. А вслед за ними погасли и краски, делая мир вокруг снова серым. Таким, каким был до того, как я ощутил искру света, и каким останется теперь, когда от этой искры ничего не осталось.

Видимо, некоторым людям просто не суждено удержать в своих руках ничего хорошего. Было глупо предполагать, что в моем случае может быть иначе.

Дрожащая ладонь закрыла глаза, затем скользнула вниз, накрывая рот, в попытке сдержать рвущийся наружу крик. Отчаянье всаживало мне в грудь кинжал, затем вытаскивало и всаживало вновь. Снова, снова и снова.

Девушка по ту сторону льда была мертва, и мой мир умер вместе с ней.

Это я ее убил…

– Прости, я не хотел, – тихо сказал я, накрыв ладонь девушки своей, поверх разделяющей нас ледяной преграды. – Мне так жаль…

Она уже не могла меня услышать, но есть слова, которые должны быть сказаны несмотря ни на что. Слова, которые лучше отдать тишине, чем утопить в самом себе.

Ее длинные светлые волосы, расправленные под водой, полностью закрывали лицо. Я мог видеть лишь контур подбородка и поблескивающий на шее кулон на серебряной цепочке.

Неужели она останется здесь навсегда, запертая подо льдом?

Нет, я не мог ее здесь оставить. Кроме того, я хотел увидеть ее лицо. Нет, я должен был увидеть ее лицо.

Мой кулак врезался в ледяную поверхность. А затем снова и снова.

Удар. Еще удар. И еще.

Корка замерзшего озера оглушительно треснула, и я, провалившись в темную воду, проснулся.

Вскочил, судорожно хватая ртом воздух. Неосознанно вцепился руками в прикроватный столик, словно в спасательный плот, сметая лежавшие на нем книги и графин с водой. Послышался звон бьющегося стекла. Я отшатнулся, закрыл лицо руками, пытаясь унять дыхание, которое вырывалось рваными хрипами.

– Ну и ну, – послышался рядом насмешливый голос.

К сожалению, мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать того, кому он принадлежит. Ведь то был мой личный кошмар, что следовал за мной вот уже тринадцать лет.