– Ну, что опять-то с тобой?! – застонал Али, качая головой. – Все тут спят! И нет в караване никаких женщин, кроме той старухи, я специально узнавал. И если в младенчестве, когда с небес падал, ты головой об камень ударился, то лучше из дому вообще не выходи, а то мало ли что померещится.

Шахрияр его не слушал, кругами обходя спящий лагерь и старые каменные дома, напоминающие гробницы. Конечно, им было далеко до древних захоронений фараонов, но в алой полутьме зрелище и вправду было жутковатое.

– Я точно слышал, что она меня звала!

– Она?

– Да, та самая рыжеволосая красавица, которую вы старухой обзываете. Мне назло, наверное. Зачем вы так со мной? Разве не понимаете, насколько это для меня важно? Я же всю жизнь ожидал её зова! И вот она пришла ко мне. Кстати, вот она, стоит возле белого коня с серебристой гривой.

– Это… Это просто ненормально! Откуда тут девушки в белых саванах и с белыми лошадьми неизвестной породы? – бормотал Али, пытаясь то ли сесть на четвереньки, то ли отползти, то ли слиться с местностью. – Давай когти драть, что ли? Кажется, это призрак. Или сама Королева Мёртвых! А ей лучше не попадаться, всем известно, что она людей жрёт. И нас слопает – и не подавится. А её конь наши косточки обгрызёт с громким чавканьем. Ужас, что будет. И глаза у неё жёлтым горят, как у дикого зверя.

Нечаянно глянув на Шахрияра, Али едва удержался от громкого крика, так как у того глаза тоже пылали огненным золотом.

– Кэвин, Кэвин! – звала незнакомка, протягивая длинные – слишком длинные для человека – руки. Полупрозрачная ткань одеяния подчёркивала идеальное тело, которое казалось слишком совершенным, словно статуя из мрамора.

– Люди из лагеря могут проснуться, – дрожащим голосом произнёс Али, у которого ноги вдруг стали слабыми и не могли удержать тело. – Надо уходить.

– Я не могу, – покачал головой упрямец.

– А если проснутся? Они нас прикончат, Шахрияр!

– Нет, никто не проснётся, я знаю, – спокойно отозвался тот. – И это не моё имя. Ты что, не слышал, как она меня называет? Я Кэвин! И я её сын. Королева мёртвых – моя мать. Я больше не принадлежу никому из вас. Я должен вернуться домой. А ты можешь уходить.

– Как знаешь, – Али ощутил, что ноги снова обрели силы. Схватив свою сумку, наполненную добычей, он стремглав кинулся в деревушку, не таясь. Только на бегу он ощутил, как сильно замёрз. И только бег помог ему восстановить кровотечение в замёрзших конечностях. Добежав до дома, он с чувством облегчения забежал внутрь, убедился, что его родители спят, отправился в свою комнату, которую делил с домашними животными и, швырнув сумку в угол, закутался в тёплое, на меху, одеяло. Через мгновенье он уже спал сладким сном.

Повернув голову, Кэвин увидел женщину, стоявшую уже рядом с ним. Она на самом деле выглядела жутко, как те демоны, о которых он рассказывал разные истории, или шайтаны, или джины. Нечисть, в общем. В ней не было ничего человеческого. Даже красота её была устрашающей. Слишком стеклянным казался блеск жёлтых глаз, которые вызывали ассоциации с масляными светильниками, горящими во тьме, слишком холодными были пальцы, которыми та сжала его плечо. Её волосы пахли шафраном и апельсинами, драгоценным мускусом.

И всё-таки она была его настоящей матерью. И он любил её куда больше доброй и нежной Алиши, которая посвятила ему молодость и вложила душу.

– Мама, – он осторожно положил голову ей на хрупкое плечо. – Забери меня домой.

Он был уверен, что она так и сделает. Ведь она же искала его, верно? Все эти годы. Поэтому и не появлялась раньше. Наверное, его похитил какой-нибудь джинн, а она использовала все свои магические силы, чтобы его отыскать. Иначе и быть не могло.