Мирьям умолкла. Все молчали. Пора была ложиться спать. Все улеглись, пожелав спокойной ночи. Никто не засыпал, лежали молча с открытыми глазами, и каждый думал о своём.

«Я был в Иерушалàим всего один раз! Моё рождение благословили в Храме Яхве! Не в общинной синагоге» – так думал Иешуа и улыбнулся, засыпая.

Наутро был шáбат. Господь подал пример, как нужно отдыхать – в праздности, чтоб абсолютно ничего не делать. Вся Святая Земля разошлась по синагогам. После службы и чтения Торы семья Йосефа направилась домой. Но Йосеф задержался, чтобы поговорить с раввином.

– О, рàвви! – Йосеф сложил ладони в покорности. – Вся моя надежда сейчас в твоих устах! Нет слов, чтоб выразить моё к тебе доверие и мою покорность перед Всевышним! Своим умом и высотой духовной от близости к Нему ты в силах мне помочь, в чём я бессилен.

– Ну, говори, Йосеф. Яхве тебя слышит.

– Устал я. Нет во мне ни прежних сил, ни силы духа. Стар я. Отпущенное время истекает. Часы мои, что солнце тенью движет, угасают. Тень гор Синая на закате меня достигла и накроет вскоре. Но не могу уйти, чтобы наследие не оставить. Детей мы оставляем – это счастье. Но хочется, чтоб дети следовали нам, чтоб им не только схожесть с нами передать, способности, таланты, но чтобы и умение, и знание, что нам достались от наших предков, чтоб всё это напрасно не пропало. Иначе… Неужели смысл жизни только в том, чтобы кормить семью? Чтоб кто-то прожил одной заботой об одном насущном хлебе?! Зачем всё это было? Чтобы оставить после себя сытые желудки?! Нет! Хочу оставить след весомее. Чтобы моё наследие в наследниках осталось. Тогда уверенным я буду, что след действительно оставил и дети будут счастливы, творя прекрасное и полезное руками и душой. Ну, и кормясь, конечно, моими инструментами. Тогда я буду и за их детей спокоен! – Тряхнул слегка руками в удовольствии в конце тирады Йосеф.

– Так-так. Суть мне понятна, Йосеф. Но нет предмета, – раскрыл пустые ладони и улыбнулся раввин.

Йосеф слегка кивнул и перешёл к предмету разговора:

– Мой сын Иешуа, его ты знаешь хорошо, был с нами ласков и хорош, но вдруг в последние два года его как подменили! Нас с матерью не признаёт! И собирается покинуть отчий дом! От ремесла отца категорично отказался.

– Йосеф. Я знал, что к этому придёт. Твой сын считается среди учеников нашей школы лучшим. Он на пути познания Торы, но к следующим двум частям Танах он не приступил. А впереди ещё и Талмуд. Он знает основы нашей веры лучше всех ровесников в Ноцри. Он ещё юн для освоения Каббалы. Но освоить и это он способен. Другое дело, что он очень близко к сердцу всё принимает, то есть всё буквально. Так что же мы хотим?! Ведь он живой ребёнок! Мне нужно будет подучить его читать между строк, избегать двучтения, понимать образность языка, и не делать поспешных умозаключений. Вера ложится в сердце через ум! Мы этому стараемся учить. Но проблемы твоей семьи, Йосеф, в другом. Эта вечная проблема отцов и детей возникает именно в подростковом возрасте. Она терзала и разрушала семьи с момента их возникновения в глубинах нашей истории. Семья так рушится всегда, чтоб новой воссоздаться. Все семьи разрушаются, чтобы обновиться. Кто это делает в любви и понимании, тот остаётся счастлив в продолжении традиции семейной. Не могут люди обойтись без семьи, если хотят воспитать себе смену.

– Но наш раскол мне кажется просто чудовищным! Я лишён сна и покоя! Я чувствую, что с каждым разговором с сыном меня он добивает!

– С ним незачем вести об этом разговоры. Только во вред себе. Всё осложнила огромная разница в вашем возрасте. Во времени вы сильно далеки. Так мир устроен! – Раввин пожал плечами. – Но и этого здесь оказалось мало! Твой сын утратил интерес к сверстникам. Их уровень ограничен для него. Он может смело завести беседы со взрослыми. Ему есть даже взрослым что сказать и сказанное доказать. Он очень охотно общается с нашей молодёжью, на много старше него. К примеру, подружился с лучшим моим учеником Акимом, ему двадцать. Шуа легко вступает в диалоги и с пожилыми служителями и учителями. Скажу тебе как отцу: я уже с ним говорил о ваших отношениях. Он приходил ко мне не раз. Мы долго говорили. Он общается только с теми, от кого он может что-то новое взять, узнать, услышать. Мне иногда кажется, что он создаёт что-то своё. Он уходит в своих рассуждениях дальше наших писаний.