– Ну что, сука, куда шел? – спустился патлатый на корточки, при этом отпустив его подбородок.

Руслан молчал, лишь пытался отдышаться. Когда он взялся рукой за свой подбородок, почувствовал негромкий хруст, но обошлось. Рукой он нащупал несколько гематом и шишек на голове. Также он понял, что бровь у него рассечена, и достаточно глубоко. Носом было тяжело дышать, чувствовалась все та же кровь, которая чуть засохла, в отличии на брови.

– И чего молчишь? – он получил от патлатого удар кулаком в челюсть.

Патлатый, облизав губы, и подозвав человека в балаклаве, нашептал ему на ушко несколько слов, которые он не смог разобрать.

Лежа на холодном полу, он пытался нащупать что-то. Автомат украли. Обессиленно, он перестал найти что-либо, он просто начал смотреть как патлатый вышел из комнаты, а мужчина в балаклаве подошел к нему. Он взял его за воротник, и ударил локтем в щеку.

Руслан лишь выдохнул

Он принимал удары одним за одним, как кукла, которой надоело играть, и она используется как злодей, в следующих играх, уступая место новым. А может, и он такая игрушка? Может, Настю отпустят, отвезут куда-нибудь в Москву, заживет себе, парня нового найдет. Из паспорта вырвет страничку, где их роспись, и начнет жить как человек, не в тумане, не в страхе, а жизнью? Тогда, какой толк идти спасать ее? Может, лучше вообще дать судьбе убить его?

Он сплюнул кровь сорта, отчего последующие удары стали сильнее. Он их перестал чувствовать. Даже о Насте перестал думать. Перед ним встал выбор. Он, и вправду не понимал какой. Не знал и в помине. Но ему нужно было что-то принимать.

Но думать не получалось.

Лежа на полу в крови, он задыхался. Он старался зачерпнуть как можно больше воздуха. Он держался за пазуху, сжимал что есть сил. Тело невероятно ныло, ему хотелось всадить себе пулю, чтобы не мучаться.

На него смотрел куря тот мужчина в балаклаве. Там было молодое небритое лицо, чем-то похожее на Данилино, отличались лишь волосы и цвет глаз. Его балаклава была во второй руке, его камуфляж был приоткрыт, и там проглядывала черная водолазка.

Руслан шептал себе под нос гласные. Его рука добралась до кармана штанов, и он достал из нее жетон. Подняв трясущуюся руку, он посмотрел на жетон, и прошептал «Прости Даниил, прости Настя… Прощайте…». Он заныл. Слезы текли по его щекам. Щеки приобрели красноватый оттенок, а в голову засел неприятный осадок, который очень сильно бил изнутри.

Мужчина смотрел на него молча. Когда сигарету закончилась, не потушив, он бросил ее в Руслана. Горящий окурок обжег ему щеку. Тело непроизвольно откинуло его.

В комнату зашел патлатый.

– Ну что, рассказал что-то?

– Не-а. Молчит как партизан, сука.

– Хер с ним, – шмыгнув носом, и протерев его тыльной частью ладони, он продолжил: -В расход.

Последние два слова, как резкий удар влились в голову. Обрывки засиделись, и крутились из одного, в другое ухо.

Как это, в расход? Ему не верилось, что, не пройдя и двух часов (если не больше) он сгинет. Упадет овраг, к остальным бедолагам как он, и когда-то, через месяц, его закидают собратьями? Нет, надо же что-то делать!

А вот что? Плакать? Нет уж.

Он попытался встать, но неряшливо упал. Вторая попытка была лучше, он встал на колени, но упал лицом в бетонный пол. Патлатый посмотрел на него с омерзением, и было хотел плюнуть, но Руслан встал. Неряшливо, но встал! Только, каких усилий это ему стоило. Позвонок хрустит, колени согнуты, а все его лицо в крови.

– И че встал, омерзительная мразь? – без нотки интонации, ответил патлатый. -Что ты думаешь, как в боевике, ударишь меня? Сил не хватит. – он щелкнул пальцем, и мужчина подошел к нему, и наставил автомат прямо на лоб, при этом держа его одной рукой. -А так? Ну же, прорычи мне в ответ гласные, ты все равно ничего не сделаешь!