– А Сеоман не должен ли был сделать то же?

Виктор медлит с ответом.

– Нет. У него была другая задача.

Хочу негодующе фыркнуть, но ограничиваюсь недовольно выгнутой бровью:

– Насадить нас с Авророй на лезвие, как на шпажку?

– Создать условия для выявления приоритетных выборов.

– Не понял.

Отец вздыхает и переплетает пальцы перед собой.

– Мы должны были понять, как вы поведёте себя в крайне опасной ситуации.

Это был очередной тест.

– Я облажался, – скрыть разочарование не пытаюсь. – Прости, что не оправдал ожиданий.

Теперь очередь Виктора удивляться:

– Как раз наоборот, – подавшись вперёд, он опирается на локти. – Я более чем доволен результатом. Ты уберёг Аврору от поражения, не задумываясь. Она же, невредимая, одолела противника и оказала тебе своевременную помощь. Благодаря верным выборам вы одержали победу в сражении с минимальными потерями.

Ну если считать дырку в моём боку «минимальными потерями», то да.

– Насадиться на меч было не самым умным решением.

– А как бы ты поступил, получив ещё один шанс?

Замолкаю, перебирая в голове все возможные варианты развития событий. Но ни один из них не ведёт к совместной победе над дядей.

– Видишь, удовлетворительных альтернатив-то и нет, – отец довольно улыбается, повергая меня в замешательство. – Вы оба сильны и обладаете огромным потенциалом. Но раскрыть и использовать его сможете только тогда, когда поймёте, что нужно не соперничать, а решать задачи вместе. Когда вы научитесь действовать в унисон друг с другом, вы станете непобедимыми, – он становится серьёзным, а его взгляд – гипнотизирующим. – Береги Аврору. Не потому что она моя дочь. А потому что она – твоя мощь.

– Почему она?

Виктор замолкает и медленно откидывается обратно на спинку.

– На этот вопрос ты должен найти ответ сам.

Выдерживаю отцовский взгляд, но кожа покрывается мурашками.

Ответ внутри. Но я всё ещё не готов его услышать.

Пора бы сменить тему.

– Сеоман сказал, что твой эгрегор больше не защищает нас.

– Да.

– Почему?

– Потому что в моей защите вы больше не нуждаетесь. Но это не значит, что я останусь в стороне, если приключится беда.

Пытаюсь осмыслить услышанное, но не могу. Явно, я чего-то не понимаю, потому что не могу найти логику в происходящем.

Виктор вздыхает, утомлённый моим тугоумием. Или просто от физической усталости.

– Вдвоём вы сильнее меня. Сильнее любого элогима. Но только вдвоём, – внезапно его лицо прорезают морщины, а под глазами залегают тени. – Я когда-то пренебрёг своим же правилом беречь любимых. И заплатил за это непомерно высокую цену. Не повторяй моей ошибки. Всегда помни, значение имеет только то, что искренне важно тебе. Остальное вторично.

Похоже, пришло время снова спросить себя: чего я хочу?

Но сначала – избавиться от липкого стыда за «провал».

– Отец, я не подведу тебя.

Обещание стать лучше всегда помогало притупить стыдливость и поднять планку требований к себе. Но сегодня оно звучит самообманом. Так как не понимаю, зачем оно и что с ним делать дальше.

Виктор с интересом наблюдает за моим диссонансом, а мне впервые становится досадно за прочность ментальных связей, по которым он без труда способен считать все мои чувства и намерения.

Не в силах больше смотреть на отца встаю и отхожу к боковому окну. Тихий шорох позади выдаёт его приближение. Виктор останавливается рядом и, положив руку на плечо, настойчиво заглядывает в моё лицо:

– Ты мне ничего не должен. Оправдывать мои ожидания или реализовывать мои амбиции из чувства навязанного долга не надо. Я не этого хочу для тебя. Даже если порой я требую подчинения, ты вправе отказаться. Да, мне это не понравится, это будет меня злить. Сложно отказаться от контроля. Он даёт ложное ощущение спокойствия. Триста лет жизни научили, когда в гиперконтролирующем состоянии что-то одно начинает идти не так, остальное рушится, как карточный дом. Много лет я учусь доверять и отпускать. Получается далеко не всегда. Но я точно доверяю тебе, – Виктор обхватывает оба плеча, разворачивая меня к себе. – Уверен, ты выберешь верный путь, сын мой. Я люблю тебя не за успехи и угоду моему эго, а за то, кто есть