А?

Мысли путаются, голова кружится всё сильнее. Похоже, я чего-то про себя не понял.

А дядя решил, что понял?

В возмущении пытаюсь распахнуть глаза, но вижу лишь туман перед собой. Вспышка острой боли пронзает живот и уходит по позвоночнику в затылок. В глазах темнеет, и я снова отключаюсь.

***

Просыпаюсь от жажды и ощущения, что прошло много времени.

Полностью придя в себя, оглядываюсь. Накрытый простынёй, в одном нижнем белье лежу на кровати в гостевой комнате на первом этаже. Приподнявшись на локте, дотягиваюсь до кувшина с водой на столике рядом. Осушаю его залпом, игнорируя стакан. Напившись, изучаю ощущения. Поднимаю руки-ноги, поворачиваюсь в стороны, верчу головой – всё в норме, кровью не истекаю, сознание не теряю. С любопытством рассматриваю тугую повязку от пояса до груди и намереваюсь уже заглянуть под бинты, когда за дверью ощущаю чужое присутствие.

Инстинктивно натягиваю простыню до подбородка и укладываюсь на подушку. Отворяется дверь и в комнату деловито входит Аврора с большим подносом в руках.

– Привет, больной. Вижу, тебе лучше, – подмигнув, она ставит поднос, полный тарелок, на стол у окна. – Принесла нам обед.

Аромат горячего заставляет желудок жалостливо заурчать.

Да, я всегда голоден, и что?

Придерживая простынь, принимаю полусидячее положение.

– Надо было раньше истечь кровью, чтобы прочувствовать твою заботу.

В ответ получаю шлепок салфеткой, которую Аврора бросает мне в лицо.

– Не обольщайся. Не люблю есть в одиночестве.

Выставив свои тарелки на стол, девушка приносит поднос мне и устраивает его на коленях.

– Спасибо. Твоё появление вместе с едой сейчас очень кстати, – не дожидаясь, пока остынет принимаюсь за жаркое.

Краем глаза замечаю, как Аврора без аппетита ковыряется в тарелке. Вспомнив её недавний разговор с дядей, предполагаю, что она не села за общий стол из-за ссоры с ним. По опущенным плечам и наигранно-беспечному выражению лица понимаю, что мириться с ним Аврора не стала.

– Хочешь поговорить о случившемся?

Смущённая, девушка одаривает меня вопросительным взглядом. Сам удивлён, что предложил такое. Набиваю рот едой, чтобы скрыть неловкость. После короткого молчания Аврора спрашивает:

– Почему ты бросился ко мне, а не продолжил атаковать Саймона?

– Потому что ты не смогла бы остановиться и напоролась бы на меч.

– Если бы ты атаковал его сзади, он бы отвлёкся, а я, максимум, врезалась в него.

– Он хотел пронзить тебя. Любым способом. Я был уверен, что мои манёвры не способны изменить его намерение. Поэтому выбрал защитить тебя.

– Почему?

– Потому что.

– Почему?

– Вот пристала, – раздражаюсь сестриной настойчивости. – Не знаю. Ты злишься. Я тоже не понял, почему Сеоман это сделал. Но явно не для того, чтобы убить меня. Или тебя.

Убеждённый в своей правоте, с аппетитом доедаю обед.

– Не уверена, что, если бы ты не встал между нами, он бы проткнул меня, – Аврора пессимистично разговаривает со своей тарелкой. – Он знал, что ты бросишься меня защищать.

– Я настолько предсказуем? – самодовольно усмехаюсь, но девушка никак не реагирует на сарказм.

– Он знал. И решил одержать победу над тобой, создав угрозу моей жизни.

То есть дядя посчитал Аврору моей слабостью?

– Вот только он не рассчитал, что ты взбеленишься настолько, что почти лишишь его головы.

– Ну да.

Девушка смущённо улыбается и наконец-то обращает взгляд на меня.

– Аврора, методы Сеомана всегда были эксцентричными и отчасти фатальными. Уверен, он не хотел никому умышленно причинить вреда. Это же мастер ложных намерений. Никто никогда не знает, что он подразумевает на самом деле.

– Кроме отца.