Так ожидает нас философское познание народную душу, чьи секреты мы только начинаем разбирать, чьи законы и смертельные опасности мы узнаем в этом и следующем произведении, чьи основные черты должны предшествовать толкованию истории.

Мы вступаем на священную землю. Она закрывает доступ всем, кто верит, будто достаточно только немного поразмыслить разумом над тайнами народной души, чтобы ее выследить. Разум, предоставленный самому себе, этого не сможет. Он по характерному способу делать выводы от знакомого к незнакомому, как мы уже упоминали, придет к следующему: Народной души не существует, поскольку отсутствуют характерные признаки таковой, что мы до сих пор в «Истории сотворения мира» и последующих произведениях доказали как свойства души. Разве появление первой живой клетки не является, прежде всего, постепенное появление воли самосохранения? Разве она не самая выдающаяся, не исчезающая до самого смертного часа сила души индивидуума? Где же находится воля самосохранения этой народной души? Мы видим тысячи и сотни тысяч или миллионы представителей одного народа, которые почти все слишком часто благодаря порабощенной удовольствиям воли самосохранения действуют, разрушая собственное «Я» и подвергая народ опасности. Неужели такое часто слепая и безжалостная ярость людей друг против друга, их эгоистичное и глупоежелание действительно должно быть названо народная «воля самосохранения»? Это звучит как насмешка над фактами истории народов! Разве нам не доказывает история прошедших тысячелетий, разве не доказывает нам настоящее, что эту забытую Богом волю самосохранения большинства людей стоило бы назвать волей саморазрушения народной души? Разве современность во многих странах не доказала слова Шиллера в своем «Деметриус»:

«Государство должно погибнуть рано или поздно там,

Где побеждает большинство и решает неразумность.»

Если у народа нет воли самосохранения, то это не может быть душа, – думает разум и забывает, что, во-первых, это не доказано, а во-вторых, ничего не доказывает, поскольку мы в прежних произведениях рассматривали душу отдельной особи. Но народ – это не особь, поэтому народная душа тоже может быть совсем иной, нежели душа индивида. Также как наблюдатель должен был научиться тому, что в особях есть души, у которых нет сознания; он научится узнавать, что существуют души, которые не индивидуальны, и поэтому показывают совсем другие свойства и вовсе иные законы.

Если бы мы предоставили исследование народной души только разуму, то он бы и дальше шаг за шагом при помощи сравнения с известным, точнее с душой индивидуума, нам снова и снова доказывал, что все должно согласовываться с народной душой, и утверждал бы, будто доказано, что народной души не существует.

Но еще до того, как наблюдатель с такими знаниями о душе ступил на священную землю исследования народной души, с которыми был мыслящий мечтатель в песне книги «Триумф воли бессмертия», когда он, удивляясь тайнам появления, погрузился в жизнь первых предшественников всех живых организмов, повторил их жизнь и их борьбу со смертельной опасностью, осознал их последствия. В это время, когда будет написано это произведение, гораздо легче, чем в другие времена, указать читателю такие пути, которые подвигнут его поскорее посетить священную землю исследования народной души. Большинство живущих пережили чудовищные и страшно трудные годы самой ужасной из всех войн, в которой наш народ, покинутый в незнании грозящих опасностей, прежде чем он окружен был вражескими войсками. Окруженный громадным количеством врагов, народ из глубочайшего мира был вырван и встряхнут через внешнюю смертельную опасность к восприятию народности. Каждый, кто это пережил, знает, это ложь, когда скрытые враги народа здесь говорят о «военном психозе» и «массовом внушении». Никто тогда днями или неделями по радио или в прессе не подвергал снова и снова народ внушению, не «гипнотизировал» до воодушевления с помощью «пропаганды». Нет, это пробуждение, это настоящее, торжественное, глубоко прочувствованное воодушевление для спасения народа проявилось в тот день, когда незабываемо серьезные слова появились на уличных афишных столбах – «Грозящая опасность войны». Одни эти слова пробудили народ. Эти нежданные слова разбудили каждого. Но для чего пробудили? Не для хныкающего страха, не для трусливого побега от угрожаемого со всех сторон народа, не для вопроса: Что связывает меня с этим народом? Я поспешу от него в безопасное место. Нет, это пробудило «интернационально» настроенных, то есть христианско или марксистски, или масонски настроенных людей, выросших полностью вдали от народа и потерявших свои корни, пробудило к эмоционально глубокому единству с народом и его судьбой. Это побудило мужчин к серьезному решению, чтобы отдать жизнь, молодую и дорогую жизнь самым ужасным увечьям и мучительной смерти радостно и восторженно, без вздохов и плача. Это пробудило женщин к тому, чтобы без обиды на судьбу смотреть, как их любимые уходят к опасности, или терять их ради спасения жизни народа и выносить еще более тягостное, не мрачно и сварливо, но решительно только из любви к народу. Пусть даже если в нашем интернационально настроенном, лишенном корней народе некоторые вели себя по-другому, но большинство стояло за народ. Те немногие, как мы увидим позднее, были первыми признаками болезни нашего народа. Но в те дни оказалось, что из всех народов, оторванных от своих корней христианством, масонством, оккультизмом, марксизмом или другим мировым учением, наш народ был самый здоровый, потому что ему не нужно было никакое «массовое внушение», чтобы пробудиться. Народ был еще способен воспринять народную душу как реальность. Слова «Грозящая опасность войны» сделали народ единым.