Как же выглядит это у нас, у людей? Из этого же произведения мы узнаем со стр. 43:

«Почему получается у него это намного легче? Почему для образующих государство животных у него возникает термин народной души, так что ему становится труднее, отстранясь от этого сравнения, сделать его надмассовым? Да, реальность народной души муравьев признаваема намного легче. Сходство отдельных муравьев с органами или отдельными клетками многоклеточного организма намного шире, чем человеческое. Так единство народной души животных, образующих государство, бросается в глаза намного сильнее, чем народная душа людей.

Неслыханно трудным становится восприятие, поскольку этот народ состоит из людей, то есть из сознательных живых существ. Цель созидания облагораживает каждого отдельного человека возможностью сознательно воспринимать божественное, трансформировать себя до божественного сознания всю свою жизнь. Это священное служение предполагает высокую степень сохранения свободы и независимости отдельной личности, которая у подсознательного животного государства зверей была бы не нужна или очень мало использована. Также она предполагает в отдельном человеке самостоятельность в мышлении и суждении, действия по свободному выбору, что основательно противоречит полному разделению в принудительном государстве, как нам показывают муравьи. Муравьиный народ сохраняется именно потому, что отдельные муравьи полностью и без исключений всю свою жизнь проводят под принуждением унаследованного инстинкта в служении сохранения народа. Они не знают никакого выбора действия. Наследованные инстинкты работают, грохочут как часовой механизм, и не дают отдельной особи никаких решений, никакой свободы, никакой ответственности и никакой личной жизни. Человек при такой государственной жизни задохнулся бы духовно, и никогда не смог бы выполнить божественный смысл своего существования. Он даже не смог бы сохранить свой народ, поскольку, как мы увидим далее, сохранение людского народа связано с сохранением бога в душах людей.

Эта самостоятельность отдельного человека, желаемая Богом и данная Богом, усложняет и во многом подвергает опасности сохранение народа. Это мы еще рассмотрим подробнее. Это причина того, почему с таким трудом признается реальность народной души. Но насильственные государства, управляемые тиранами, которые хотели и желают создать с помощью законов принуждения нечто вроде муравьиного государства для людей, были и являются, не смотря на все псевдо-успехи, что они могут в начале принести, народными убийцами, потому как такая жизнь противоречит сознательному существу. Достижения отдельных личностей на длительное время может быть достигнута минимумом принуждения, которое защищает сохранение народа от собственных нападок, и максимумом личной свободы. Поэтому народы чистой расы нечасто обращаются к таким формам, которые внешне схожи с муравьиным государством. Расовые метисы же наоборот, часто использовали нечто подобное для расово смешанных. Но из-за их разрушающих народ последствий они не являются продолжительным явлением в мировой истории. Все жизнеспособные народы внешне ни в коем случае не похожи на муравьиное государство, даже тоталитарные государства при более близком рассмотрении очень не похожи на него. Это все зависит от несовершенства человеческой души, что обладателю власти над народом, использующему насилие, совершенно невозможно из-за его порабощенной удовольствиями воли самосохранения защититься от перерождения в произвол. Чем больше он использует насилие над людьми, тем больше он подчиняется своим сиюминутным импульсам, становится капризным и неуравновешенным. Так его государство принуждения постепенно становится противоположностью правового государства, становится страной произвола. Как таковое принудительное государство людей становится настолько непохожим на муравьиное государство, еще более непохоже, чем достойное человека правовое государство. Поскольку если таковое предполагает у человека даже минимум принуждения, то похожее постоянство и надежность требований показывает, как это делают наследственные инстинкты муравьев.