Кто-то постучал в окно.

– Это я, Грэт, – голос его звучал глухо, – мои вампиры и вервольфы Гектора ждут только вас.

– Подожди, Грэт, мы сразу отправимся в спальню Вирта, чтоб прикончить его.

Грэт кивнул.

Вампиры выплыли в ночной воздух и заскользили, точно по невидимому мосту, к самой вершине Главной башни.

Под ногой Грэта лопнуло стекло, и осколки ворвались в комнату. Жена Вирта пронзительно завизжала.

– Ты что себе позволяешь, выродок? – злобно спросил Вирт влетевшего Упыря.

Упырь медленно отошел от окна к стене.

– Запомни, один из самых преданных слуг твоего отца – не выродок, и не тебе, ничтожество, говорить со мной. Взгляни, мой господин, в вечную тьму, что ты видишь там? Уж не вервольфы ли идут снимать с тебя корону?

Вирт замер. Хоть в душе его и происходила, наверное, тяжкая борьба, лицо осталось бесстрастным.

– Будьте вы прокляты. Не продержится долго замок… – прошептал он и хотел выпрыгнуть в окно, но путь ему преградил Юлиус.

Тогда Вирт, взревев точно зверь, толкнул Юлиуса, и тот, ударившись виском о подоконник, потерял сознание. Вирт же перепрыгнул через его тело и исчез в темноте.

Упырь кинулся за ним.

Шум… голова раскалывается… кто-то тянет за рукав. Юлиус разлепил глаза и увидел перед собой вечно спокойное лицо Ванессы:

– Он забрал Миду… Упыря и остальных отвлекли другие…

Юлиус подскочил и через выбитое окно увидел, как Вирт бежит по крыше, вековая черепица трещит под его ногами, а за собой он тащит упирающуюся Миду – быть может, он рассчитывал пить ее кровь, когда покинет замок.

Собственная мертвая кровь вскипела в Юлиусе, и он из окна прыгнул на крышу и бросился следом за Виртом.

А вокруг царила суматоха. Верфольфы выли, точно тоскующие волки, вампирши визжали, Грэт внизу что-то кричал…

Юлиус не мог видеть, что с другой стороны замка наперерез Вирту летят несколько вампиров, он мог и хотел видеть лишь самого короля и девушку, которую он тащил.

Напрягая всю силу своих вампирских мышц, Юлиус почти догнал Вирта, ему оставалось до него каких-то четыре локтя, когда король поднял голову, заметив наконец Юлиуса. Злобная усмешка поплыла на его тонких губах, в тот же миг он демонстративно разжал руки, толкнул Миду, и девушка, не удержавшись, покатилась по черепице вниз.

Руки Юлиуса зачерпнули пустоту, на мгновение он закрыл глаза, потом вновь глянул вниз, где, распластавшись на черной траве, лежала, раскинув руки, маленькая белая фигурка. Сознание Юлиуса точно рухнуло следом.

Не говоря ни слова, с ледяным спокойствием Юлиус шагнул к ухмыляющемуся Вирту и вонзил меч ему в сердце, прекрасно понимая, что вреда не принесет, затем вытащил и вновь вонзил.

Вирт, опустив голову, смотрел на появляющиеся в его груди раны.

– Ты глуп, молодой вампир, – пробормотал он наконец.

– Да уж, ты умнее, – неприязненно сказал Грэт, появляясь из-за башни, – но теперь не будет простора твоему уму. Я так полагаю, его изгонят? – обратился он к Упырю, тот, пожав плечами, неуверенно кивнул.

– Глуп и ты, выродок из леса, – равнодушно сказал Вирт, – вы все боитесь света, а без меня, как завещал отец, он настанет.

– Первоначальный был отцом не только тебе, но и всем нам. А разве ты не был дураком, когда двенадцать лет назад посещал смертную женщину из подвала, а? Ты ведь не рассчитывал оставить следы своего пребывания… однако оставил. Ты был дураком, когда понадеялся, что, если предашь всех, никто не предаст тебя, – заметил Маро, – все тебя предали. А мальчишка, который родился от твоей связи… он ведь кровный внук Первоначального. Понимаешь, ваше величество?

И тут впервые в глазах Вирта появился страх, ибо понял он, что уже не нужен вампирскому роду. На мгновение он замер, а потом вдруг резко вытащил из кармана перчатку, взял что-то, сверкнувшее в свете луны, и вздрогнул. Серебряный ножичек порезал ему руку, мертвая кровь запеклась на ране, а через секунду Вирт рухнул на крышу, и глаза его остекленели.