– Оля, я совершенно не знаю, как я жил до Армии, какая у меня была семья. Была ли у меня девушка. В госпитале мне сказали, что у меня никого нет, что я воспитывался в детдоме. Так написано в моем личном деле.

У Ольги было сильнейшее желание крикнуть ему, что если он не помнит, то она-то точно все помнит и знает… Но такая настойчивость ее может испугать Анатолия. Она попросила его заварить свежего чаю. Анатолий встал и пошел на кухню. Ольга окликнула:

– Гриша!

Он резко оглянулся, глаза его расширились. Он замер на мгновенье. И спросил, заикаясь:

– Гриша – это я? Почему? Почему ты так думаешь? – голос его дрожал.

– Потому что я – твоя невеста Оля. Почему ты именно это имя выводил на зеленой траве?

– Я не знаю, почему. Это имя очень близко моему сердцу.

– Теперь подумай, почему именно это имя. Я уверена, что ты не Анатолий, ты – мой Гриша! Понимаешь, сколько лет прошло, а я помню жесты, слова, поворот головы моего любимого. Ты все делаешь точно также. Может ли это быть случайностью? Не думаю! Даже то, что ты в парке сухой веточкой освобождал зеленую травку от листвы таким образом, чтобы появились буквы – Оля. Почему? Потому что ты начал это делать с 10-летнего возраста. Где бы мы с тобой ни были, ты всегда рисовал или выкладывал цветами и листьями мое имя. Это было всегда.

А теперь представь мое состояние, когда я увидела тебя, а ты как раз этим и занимался, что отодвигал листву прутиком, создавая на зеленой травке мое имя. Я думаю, мы не должны терять надежду на восстановление истины и будем искать возможности восстановить твою память. Давай по порядку. Я буду спрашивать, а ты постарайся рассказывать подробно. Озвучивай все, что приходит в голову. Без всякого стеснения. Мы обсуждаем реальность ситуации и продвигаемся к следующему вопросу. Хорошо?

– Я согласен. Спрашивай!

– Можно я тебя буду называть тебя Гришей? Тебе это позволит быстрее вспомнить все события.

– Мне надо привыкнуть к этому имени. Оленька, ты думаешь, действительно, так будет лучше?

– Да, я уверена. – Ольга подошла к нему, обняла за плечи и погладила по седой шевелюре.

Анатолий впервые за это время улыбнулся:

– Хорошо, называй меня Гришей.

– Гриша, пойдем заварим чайку, и потом начнем работать с восстановлением памяти.

И они вместе пошли в кухню. После чаепития приступили к серьезной работе.

– Гриша, вспомни, пожалуйста, как ты попал в госпиталь? Кто тебя туда притащил? Где тебя нашли?

– Не знаю, в каком-то маленьком селе был медпункт. Меня туда привез парень на тракторе. Он меня нашел, когда я тащился с парашютом по полю, но сам я это не помню. А вот парня помню.

– Но парень, похоже, нам сейчас без надобности. Он тебя привез в село, в медпункт. А потом тебя перевезли в военный госпиталь? Правильно?

– Да.

– Теперь давай будем вспоминать, кто там был еще из вашего самолета. Те, кто выжили, они могут и сейчас быть живыми. Они могут помнить какие-то факты о Григории Кораблеве и об Анатолии Петрове. Вспомни, Гришенька, как тебя называли в госпитале. Каким именем?

– Насколько я помню, имени моего никто не знал. Звали просто «спасенным солдатом».

– А когда определили, что ты – Анатолий Петров?

– Я в госпитале находился довольно долго. Перелом левой руки. Лицо было обезображено ожогами. Каким я был до этого, не помню. Оленька, я правда не могу вспомнить ничего… Мне просто вручили мои документы при выписке из госпиталя. Меня комиссовали из Армии, и я мог ехать, куда захочу.

Ольга делала записи в блокнот. Она не имеет права забыть ни одну мелкую деталь его рассказов.

– Итак, Гриша, ты помнищь, какой был госпиталь? Найдем его, он ведь находится в Рязани, как я понимаю.