Почему не поздравил с годовщиной, которую мы отмечаем из года в год? И так знаю, потому что даже не вспомнил утром. И для меня это, наверное, самый тревожный звоночек. Раз забывает - значит это становится для него неважно.

Обычно мы отмечаем стандартно, с родсвенниками, в кругу друзей, как получится, но каждая такая годовщина имела особый смысл лишь для нас.
В декабре, перед самым Новым Годом, находясь за тысячи километров он сделал мне предложение. Я стояла на лютом морозе, Глеб на том конце провода плавился от жары и ждал то заветное "да". А я ждала его возвращения, когда я смогу обнять возмужавшевго, когда-то друга, а потом любимого.
Но все краски и впечатления съедаюся, пока я смотрю в отчужденные, и недовльные моим внезапным визитом, глаза. И вот в эту самую секунду он не мой. Он - мужчина, который выстроил паралленьную жизнь, и в ней уже нет меня и детей. Он сам по себе. А я вдруг совершенно теряюсь и перестаю понимать свою роль.

- Ален, что за выходка. Что за манера врываться без стука? – отчитывает меня муж – Ты не додумалась предупредить через секретаря? - холодный взгляд светлых глаз вырезает на моем сердце снежинки.

- Вот это да! – вспыхиваю праведным негодованием. – Во –первых, считаю себя в праве посетить фирму, которую мы начинали строить вместе. Во-вторых, твой секретарь уволен, за профнепригодность.

Дамочка на диване ехидно улыбается, и я осаживаю громкость своего тона до стабильной ровности. Не хватало еще опуститься до сварливой хабалки в ее присутсвии. Плавно изгибается, пока ставит не начатую чашку на низкий столик. Грациозно поднимается, демонстрируя при этом потрясающую фигуру. Я замечаю каким взглядом задерживается на ней Глеб. Если не утрировать, то заинтересованно. А если уж подключить ревность, полоснувшую ножом по расшатанным нервам, то он мысленно её поимел.

- Глеб, я, наверное, пойду, – поднимается и очень интимно трогает его за плечо. – Вам нужно поговорить, а я тебе позже наберу. Обсудим эскизы баннеров по телефону.

- Да, Крис, спасибо, ты как всегда на высшем уровне, - целует в щеку, вроде бы формально. Кусаю внутреннюю сторону губы от обиды и боли.
Подаюсь в сторону и пропускаю эту Кристину.

Раздумываю над тем, ограничилось ли между ними его фантазией, либо уже давно перешли к активным действиям. Но ведь предъявить я ничего не могу, не выставив себя при этом загнанной бытом истеричкой. Я же не такая. Горько . Ужасно. Плакать хочется, но я не буду унижаться.

- Я с ним не сплю...пока, - шепчет на ухо, проходя мимо, стерва. И ведь на достаточном уровне громкости, ровно так, что Глеб ничего не слышит. Ну и сука. Красивый франзуский маникюр сжимает ручку двери. Запах цветочного "Диора" обволакивает меня ядовитым облаком. Надеваю холодную мину на лицо и прикрываю за ней дверь на ключ, тем самым давая понять, что ее слова меня не волнуют. Легче, правда, мне не становится. Весь кабинет провонял ее стойким парфюмом. Как и Глеб, облокотившийся накаченной задницей о край стола.

- Ну, и к чему это все? Сорвала важное совещание. Ради чего Алена, я тебя спрашиваю?

Глотаю свою гордость, костью вставшую поперек горла. В очередной раз напоминаю, что сломать неосторожным словом хрупкие, как тонкий лед, отношения, я всегда успею. Возможно, я и сама распустилась, стала выглядеть хуже. Перестала привлекать новизной и спонтанностью. Ведь если постоянно употреблять в пищу одно и то же блюдо, пусть даже самое вкусное и изысканное, оно приедается, и к нему теряешь интерес. Глеба надо просто оживить, подсыпать перчика в то пресное существование, до которого мы докатились.