– Ирберисса, согласна ли ты в сей великий день принять на себя все тяготы и обязанности королевской наследницы? – мягкий голос старика заставлял меня дрожать от паники. – Покуда небеса не разозлятся на тебя и не покарают божественной дланью, будешь нести в наш мир право своей страны и жить ради блага ее?

– И даже если богу это будет не угодно, я все равно приведу свою страну к величию и процветанию, – слова слетали с моих губ быстрее, чем я успевала думать над ними. – А если вы хотите краха нашей великой нации, то лучше убейте себя сами, иначе это сделаю я!

– Простите, ваше высочество, – тут же осунулся тот и замямлил, – таков обряд, установленный вашими великими предками, мы не вправе менять его. Извините, если слова показались вам недостаточно правильными.

– Корону, – я протянула руку и требовательно посмотрела на него.

– Простите, – удивленно посмотрел на меня церковник.

– Второй раз повторять не собираюсь, – сверкнув глазами, я забрала из его рук массивное украшение.

– Но это против правил, – запротестовал он.

– Я, любимое дитя дьявола, его глас на землях мирских, Ирберисса Лавгельд, – во всеуслышание объявила я, – клянусь защищать свою страну мечом, огнем и магией, пока по моим жилам течет кровь. Присягаю на верность короне и власти, что дарует она. До тех пор, пока мое сердце бьется, никто не вправе нарушить данное мною слово. Отныне и впредь, пока рука моя держит меч, будет процветать великая страна и не будет в ней печалей, бед и войн, ибо есть у нее я! Да благословен будет наш народ кровью, огнем и ядом!

– Дешевка, – выплюнул в мою сторону человек в синих одеждах.

– И впредь, перед ликом дворян и крестьян, я забираю себе право быть единственной достойной, кто поведет за собой страну, – ехидно сказала я. – В болезни и здравии, в голоде и холоде, в богатстве и бедности, в мире и войне. Я навечно буду королевой. И даже если небеса отвернутся от меня, я буду продолжать идти выбранным путем, пока дьявол не исполнит волю мою и не сделает наш народ самым богатым, сытым и счастливым. Я – кронпринцесса Ирберисса Лавгельд, клянусь в этом вам!

– Как ты посмела нарушить священную церемонию? – выплюнул мне в лицо священник.

– Покойтесь с миром, ваше высокопреосвященство, – я улыбнулась так нежно, что он отшатнулся от меня.

– Что вы творите, ненормальная? – заверещал он.

– Семья Лавгельд не прощает изменников, – склонив голову к плечу, протянула я. – Я стану той, кто прервет вашу никчемную жизнь. Или вы на самом деле думали, что мы не узнаем о том, что вы продавали святые земли, подаренные вам моим дедом, нашим врагам. А всех страждущих милости божьей на эксперименты. За применение дурмана, незаконную торговлю людьми, землями и наживу на мирных гражданах волей моей семьи вы приговариваетесь к смерти!

– Я требую справедливого суда, – заорал пойманный на горячем глава церкви. – Я делал все во благо страны. Это твои выдумки и сплетни. Ничего из этого не причиняло вреда мирным жителям и все даровало нам процветание.

– Так же, как и цветы смертника, растущие на полях, принадлежащих вашей церкви, – жестоко улыбнулась я, а зал наполнился шепотками, – эльфы хорошо тебе заплатили, чтобы их скрывала магия? И белый дом в этом так активно помогал, что даже становится смешно от вашего лицемерия. Уничтожать страну, в которой родились ради сиюминутной наживы. Так вот, знайте же, всех денег с собой в могилу не забрать.

– Клевета! – заверещал церковник.

Я же больше не слушая его бесполезных слов оправдания, спустила магию с поводка. Она легкими, практически незаметными лентами окутала старого дроу и начала напитывать ядом. Отец оказался прав в одном, этот способ убийства подходил мне больше, чем все остальные. Изящный и красивый, он дополнял меня и был гармоничным. А чего еще можно ожидать от жестокой принцессы, чьи иссиня-черные волосы крупными волнами ниспадали по спине и сливались с платьем, которое она надела на коронацию. Что еще ждали от меня? Наверное, адекватности.