Гильгамеш медленно перевел взор с меня на макет, а потом вновь заглянул мне в глаза:

– Вы кажетесь мне порядочными существами, что не станут распускать грязных сплетен о великих мирах. – Он метнул взгляд в сторону, наклонился над столом и поманил нас жестом. Мы с Яном подались вперед. – Инитий, как бы выразились на ваших землях, миледи, находится между Сциллой и Харибдой: с одной стороны, как флагманский поставщик оружия…

– Так, стоп. – Я выставила ладонь перед улыбающимся лицом. – Оружия? В ваших высших планах разве не решают духовная революция, пацифизм и наука?

Партизан Харот резко захохотал, и я непроизвольно встрепенулась.

– Послушай, мелюзга, – прокаркал он, – ты наивная, если веришь, будто наука и магия – это финтифлюшки для поиска истины, Абсолюта мне в каюту! Броня, предупредительный удар, гонка вооружений… Лишь бы показать конфедератам средний палец.

– В кои-то веки я согласен со своим нетрезвым другом, – подтвердил Гильгамеш. – Альянсы – это вынужденная мера, и такая возникает, как правило, в нестабильное время. Для многих конфедератов объединение Хельта, родины Храма Хаоса, в союз с Инитием, столицей Школы Порядка, и Ашерной, владеющей сетью школ мастерства и организованной преступностью, – не иначе как вызов. Они готовы к войне, и войне быть.

– Альянс хочет войны? – спросила я, чувствуя, как нехорошо слипается нутро.

– Непосредственным участникам война не выгодна, миледи, а создание мощного союза лишь свидетельствует о темных временах. Маркер ее неизбежности.

Ян принял исходное положение, а я задержалась, плененная взглядом Гильгамеша. Шумерский герой, если не ошибаюсь, так почему его руки – я опустила взгляд на идеально подточенные ногти и пальцы, закольцованные в перстни, – пусты? Осведомленность в космополитике говорила о том, что он не первый год путешествует по мирам. Неужели Гильгамеш когда-то тоже лишился своей родины и теперь вынужден пиратствовать?

Зацепив мой взгляд, Гильгамеш собрал руки в кулаки, а улыбка, не тронувшая его глаз, засияла добродушием.

– Но вы не ответили на вопрос Яна, – сказала я. – Вы прибыли на Ро-Куро от Инития?

– Да, – честно ответил Гильгамеш. – Ваш макетный друг прав, мы сталкеры, ищейки. Ходим по заброшенным мирам, собираем барахло и выкачиваем остаточную энергию. Услуги каперов на черном рынке не дешевые, но Альянс Ай-Хе развернул целую сеть сталкеров, которая расхищает земли, когда-то принадлежавшие членам союза. На войне все средства хороши, так говорят.

– Война кого против кого?

Капер допил сок, слизнул капли с губ и задумчиво изрек:

– Стрелки часов судного дня сдвинулись с мертвой точки: ни для кого не секрет, что Дайес Лебье завладел мощным информационным оружием против частной корпорации по продаже миров. Теперь мирам предстоит сделать выбор, на чьей они стороне, потому что в нейтрале отсиживаться не выйдет. – Гильгамеш остановился, но все-таки сказал то, от чего у меня шевельнулось сердце: – Не удивлюсь, что глава Школы Порядка и нанял нас с Партизаном Харотом через третье лицо.

– Лебье? – не поверила своим ушам.

– Просто слухи, миледи.

«Неужели я близка к своей цели?»

– Ясен свет, надо примыкать к капиталистическим сволочам, отжившие консервы вроде Инития закатать в нафталин и выбросить на помойку истории. – Партизан Харот стукнул себя кулаком в грудь. – Я сам с Гвиндельских туманностей, а это, яд мне в кружку, по мнению традиционалистского ложа из Конфедерации, мир-табула!

По моим сведенным бровям Гильгамеш прочитал, что термин я считать не смогла. Он объяснил:

– Табулы – обозначение для миров-паразитов, не имеющих собственных земель, тех, которые наслаиваются энергетическим планом поверх существующего. Порой это приводит к жутким последствиям, если вовремя не наладить баланс и не очертить границы. Нередко случалось, что граждане потустороннего мира прорывали завесу и бесчинствовали в мире физическом. Планеты, обтянутые двумя и более слоями, прикрываются на карантин, а Конфедерация на скорую руку уничтожает свидетельства их существования. – Гильгамеш говорил со звонкими нотками сочувствия. – Харот имеет право злиться.