– Дела о Бандзарте, – подсказала Дарья Алексеевна.

– Да, о Бандзарте, – подтвердил Ветров. – Так вот, в связи с изменением отношения к учебе изменился и сам Таганов. Поневоле или специально? – трудно сказать, но я вижу возможным единовременное смешение двух вариантов. Я думаю, что Константин всерьез нацелился на свою серебряную медаль и к тому же стал более интенсивно – даже крайне интенсивно – готовиться к ЕГЭ, чтобы получить на нем свои достойные баллы. И, что ни говори, но ведь есть такая закономерность, что, когда человек проводит по несколько часов в день за учебниками, книгами и пособиями, ему уже и не до друзей…

«Это как раз о тебе», – подметил я.

– …Все время отнимает учеба, – продолжил Ветров. – И подтверждение сего тезиса мы прекрасно видим в поведении Кости. Итак, я подвожу итог всему вышесказанному и заявляю, что именно изменение отношения к учебе считаю основной причиной столь неожиданных изменений в Таганове. В этом и заключается мое личное мнение.

На этом месте многие, конечно, рассмеялись.

– Сразу ты это сказать не мог?! – укоризненно произнес Арман. Его реплику подхватили другие.

– Мне надо было все объяснить, – оправдывался Дима. – Ведь не все так просто, как кажется. И к тому же я не могу позволить себе что-либо утверждать без предварительного разъяснения. Я опираюсь исключительно на факты и на базисы, – с маленьким гонором произнес он.

– Ну, базисы мы запомним надолго, – заметила Щепкина. – Ну, что думаете?.. – обратилась она к залу.

– Надеюсь, я не слишком превысил время? – робко спросил Дима у Дарьи Алексеевны.

Она покрутила головой, но ничего не сказала.

– Я ведь всего только пытался доказать, что не все так просто, как кажется… – заметил он.

– Да у тебя вообще все мегасложно, – наконец, сказал я, специально включив все свое возмущение. – Гораздо более сложно, чем нужно. И кто тебя только привел к такому сознанию?

– Меня никто не приводил. Я сам…

– Да уж видно! – крикнул Саня.

– Я еще не слышал, чтобы кто-то так говорил о базисах и побудительных началах, – сказал мне Арман.

– Да, Дима, признаю, – вступила Щепкина, – что теорию свою ты сильно усложнил. Но зачем же вообще столько теории? По-моему, вполне можно было и в двух словах сказать о том, что, дескать, все дело в учебе, и только в учебе, – но не усложнять. Я ведь правильно тебя поняла?

– Э-э-э… В принципе, правильно, … – согласился Ветров, – просто… мне хотелось учитывать и тот базис, что был заложен в теорию. Я же не зря так подробно о нем рассказывал. Я просто хотел, чтобы вы поняли, что этот базис заключается в том, что…

– Стоп! – очень громко и звонко крикнула Дарья Алексеевна и инстинктивно топнула ногой. – Достаточно, остановись. … В принципе, я все поняла. Ты… молодец. Все, достаточно, присядь.

И только после этих слов Ветров, наконец, сложил в несколько раз бумажку и положил обратно в карман. Затем он сел.

Я взглянул на его лицо в профиль и сразу понял, что Дима остался очень доволен своим монологом. Он улыбался, – но это было вполне понятно. Еще бы! В каком другом месте его монотонную бурду стали бы так долго и внимательно слушать?..

Да, после такого нужно было передохнуть… Я чувствовал, что мой мозг сейчас пребывает не в лучшем состоянии, чтобы переварить столько калорий информации, – а там и до перегрузки недалеко, – но, судя по лицам моих товарищей, они столкнулись с той же проблемой. В перерыве, очевидно, нуждались все, и Дарья Алексеевна, как грамотный организатор, поняла это. Она сделала перерыв на «проветривание», – и, в общем, только после этого решено было продолжить наше собрание, и сразу же перед сидящими предстала Люба.