– Боже! Это вы все ко мне?

Тут поднялся еще более сильный шум, означавший, наверно, коллективное «да».

– Что ж, в зал. Только в зал! – решила она и прежде зашла в свой кабинет.

Через пятнадцать секунд (кто-то сосчитал) она уже вышла оттуда с папкой и листами бумаги в руках.

– Ну, раз все пришли, – вперед! Идите за мной!

Так все двинулись к актовому залу. Мы с Дарьей Алексеевной шли рядом.

– Надеюсь, он не занят, – шепнула мне Щепкина и еще раз охватила взглядом толпу, окружавшую нас: – Сколько людей!.. Коля, как тебе это удалось?

– Дело техники, Дарья Алексеевна, – ответил я.

– Ты меня удивил, – призналась она и, разумеется, первая влетела в зал. За ней же в актовый вползла большая живая змея – такая, что хвост ее пока что даже застрял на пороге.

Оказалось, впрочем, что дело вовсе не в ее размерах. Просто в зале какие-то мелкие (кажется, 5в класс) играли в футбол. Вдесятером. Заместо мяча у них была бутылка от колы, а воротами служили стулья. В это же время какие-то две девочки (очевидно, из этого же класса) развлекались, с азартом бомбя четырьмя руками по клавишам пианино.

Щепкину, однако, такая картина, кажется, ничуть не удивила. Судя по всему, она уже не в первый и не в десятый раз ее наблюдала, и не исключено, что под ее взгляд попадали ранее те же самые пятиклассники. Естественно, что, увидев Дарью Алексеевну, юные футболисты тут же прервали матч, а девочки прекратили свой безумный долбеж. В этот же момент Щепкина, топнув ногой, чуть ли не по-звериному прорычала:

– Опять вы здесь! А ну прекратили балаган и вон отсюда!

Мелкие предсказуемо попятились. Сказать им точно было нечего.

Мы же не стали заморачиваться на этом инциденте и поспешили сдвинуть парты и стулья – так, чтобы все могли максимально удобно расположиться. Вообще, сначала у нас даже была идея сесть одним чистым большим кругом или собрать несколько нарастающих кругов, как в некоторых телевизионных передачах, но мы быстро поняли, что это не самая разумная мысль, и решили построить некоторое количество полукругов. Рассчитывали, разумеется, так, чтобы все точно уместились, и без каких-либо ущемлений (к тем же мелким, например). Но стульев все равно не хватило, и нам – а именно мне, Арману, Сане, Леше и Мише – пришлось обкрадывать кабинеты физики и биологии. Только после этого разместить удалось действительно всех. Сама же Щепкина взяла в руки очень скромный – пошатывающийся и постепенно разваливающийся – стул и понесла его в пространство перед полукругами. Заодно придвинула к нему маленький стол и положила на него все свои бумаги.

– Ну как, все расположились? – обратилась она к публике со своего места.

Публика чувствовала себя неплохо. Мне трудно вспомнить точное расположение всех присутствующих, ибо их было очень много, да и не так сильно меня интересовал данный вопрос, – но память подсказывает мне, что я сидел рядом со своими друзьями из 11б где-то в пятом ряду, слева, если смотреть со стороны Щепкиной. Также надо сказать о том, что полукруги были разбиты напополам, дабы посередине оставалось место для небольшого прохода. Отмечу, что мы ощущали себя вполне комфортно.

Открыла же собрание, естественно, Дарья Алексеевна. Она вкратце поведала собравшимся о нашей состоявшейся в понедельник беседе, произнесла несколько слов об «Общей книге учителей» и о деле о Бандзарте… Так получилось, кстати, что не все присутствующие вообще понимали, о чем идет речь. Например, Дима Ветров, сидевший за мной, от недоумения аж закатил глаза в сторону максимального верха и пугливо огляделся по сторонам, – видимо, пытаясь таким образом понять, знают ли что-либо об этом остальные, – а Сергей Бранько, располагавшийся на самой галерке, даже выступил: