Впрочем, я продолжаю освещать действия и далее замечаю, что на этот раз, исходя из копилки общих умных соображений, появившейся не далее, чем вчера, никто не собирался навязывать Косте какие-либо вопросы. Мы с друзьями успели договориться о том, что теперь будем ждать действий от него, – ибо если он снова стал прежним, то наверняка сам захочет все нам объяснить и рассказать. Главное же – не демонстрировать напоказ наше дикое стремление разговаривать. Пусть сам все поймет и не ошибется.

Итак, после урока правоведения Костя с каким-то вопросом подошел к Ставицкому. Мы же всей гурьбой выбежали из класса и… отчего-то опять дружно встали у двери. Даже и не помню сейчас, кому пришла в голову идея повторить действия понедельника, – но, в общем, как под гипнозом, мы столпились в одном месте и, наверно, даже заслонили собой всякий проход в кабинет Ставицкого.

Поняв всю неправильность нашего расположения, мы быстро перестроились, но даже этого времени оказалось достаточно для того, чтобы Костя пулей пролетел мимо нас. Причем пролетел он крайне спокойно, даже и не посмотрев на это вавилонское столпотворение, хотя, наверно, мы достаточно объемно оказались в зоне его внимания (еще бы мы не оказались!). Теперь наше состояние впору было описать как «застывшее», да и вид, думается, был дурацким.

– Чего ж, …, стоим? – наконец, очнулся Саня. – Давайте за ним.

И мы двинулись.

Вообще, было интересно узнать, куда так помчался Костя. Следующим уроком по расписанию у нас значилась литература, но у меня было совершенно железное предчувствие, что наш друг направился совсем не к кабинету Федоровой. Оно меня не обмануло – Костю мы на той перемене потеряли.

А во время остальных перемен догонялки решили не устраивать. Такова была мысль Любы:

– Может, у него дела какие есть?..

«Логично, – подумал я, – он может и к Долганову заходить, и к Щепкиной…»

Тем не менее следить за Костей мы не переставали. И вообще, по сути, всю первую неделю учебы мы только и делали, что наблюдали за ним, пытаясь понять причины его отстранения.

Повременю пока с оценкой результатов – тем более что есть один очень интересный факт. Я, конечно, всегда знал, что информация в компанейской среде передается едва ли не со скоростью света, но я никак не подозревал, что о перемене в Косте все будут наслышаны настолько быстро. Ведь явно не случайно в среду, по дороге домой, Дима Кричевский, полдороги бежавший за мной, отдышавшись, спросил:

– Коля! А что случилось с Костей?

– С Костей? А что?

– Да я сегодня несколько раз проходил мимо него, – а он со мной даже не поздоровался. Хотя мы дружим два года. Вот я не понимаю: как так? Обычно мы всегда здороваемся.

– Ты тоже заметил… – констатировал я.

– Да не только я. У нас весь класс так. И параллельный тоже.

– Ну, вся Компания удивлена!..

– И что в итоге с Костей?

– Да пока не ясно. Никто ничего не знает.

– Серьезно? – порядочно удивился Кричевский. – А что, Костя ничего вам не объяснял?

– Да если б захотел… Но я подозреваю, что все понимает только он сам.

– Вот как… – понял Дима. – Значит, я зря надеялся, что ты мне все расскажешь?..

– Выходит, что зря. Но я действительно ничего не знаю.

– Печально.

– Да. Я буду рад, если найдется человек, который в курсе. А пока – так.

– Ясно.

– Впрочем, ты не знаешь, сколько интересных версий уже придумали наши друзья, – заметил я. – Одни говорят, что Костя заболел, вторые – что ему на голову упал кирпич, – тут Дима усмехнулся. – Есть версии про несчастные случаи, про неудачи. Многие базарят об усталости и о том, что его все …. Мнение о влиянии потусторонних сил – это уже вообще жесть…