– Вот что, друзья: так как мы все выступаем, следить за ним не получится. А хотелось бы! Поэтому надо кому-нибудь из не участвующих в концерте поручить…

– …следить за Бандзартом, – подхватил Саня.

– Именно! – подчеркнуто тихо сказал Костя, чтобы показать таким образом Сане, что фамилию «Бандзарт» в данный момент не стоит произносить громко.

– И кому же?

– Ну, например, Мише, – решил Костя.

Вот когда мы поняли, какой плюс сокрыт в том, что Миша – не в нашей десятке. Впрочем, Саня не упустил возможность покритиковать его:

– Этому жирдяю? Да он же все завалит!

– Ну, не будь так уверен, Топор, – возразил Костя. – Мы ему намекнем на важность дела. Кстати, где он сейчас?

– Кажется, он хотел зайти к Гареевой – переписать работу… – сказал Арман.

– Что, прямо во время концерта? – удивилась Даша, тоже участвовавшая в нашем разговоре.

– Вряд ли. Скорее всего, на перемене.

– …! – выругался Саня. – Лучше времени не нашел!

– Но надо привести его. Или попросить другого… – думал Костя. – Арман, можешь сбегать за ним? Вдруг он освободится, или Гареева заспешит на концерт?..

– Ок, – ответил Арман и выбежал из зала. Признаюсь, нас очень порадовало, что уже через две минуты он вернулся к нам вместе с Мишей (оказалось, кстати, что тот вовсе не собирался переписывать тест, а хотел лишь сдать предыдущее д/з).

Костя быстро рассказал нашему коммунисту план по наблюдению за Бандзартом, и Миша с охотой согласился посодействовать нам в этом деле. Он сразу, пока не заняли все удобные для реализации плана места, уселся недалеко от Бандзарта (буквально на расстоянии метра) и, таким образом, получил возможность хорошо контролировать все действия Феликса. Наша же восьмерка артистов (пока только восьмерка, так как не появились еще Юля и Сергей) до отправки в закулисье временно села с другой стороны зала, но пока еще Бандзарт был нам виден достаточно неплохо. Конечно, по мере заполнения зала разглядеть Феликса было уже тяжелее, но нас не особенно это волновало, так как мы знали, что рядом с ним сидит наш Миша.

Итак, к началу шестого урока зал был заполнен до отказа. Концерт стартовал, и надо сказать, что поначалу ничего подозрительного со стороны Бандзарта мы не заметили. Даже Миша, постоянно косивший на него свои глаза, потом заявлял нам, что «Феликс спокойно наблюдал за концертными номерами и лишь изредка заглядывал в телефон и что-то записывал». Впрочем, одно это уже настораживало. В середине концерта, по словам Миши, Бандзарт на несколько минут отлучился из зала, но вскоре вернулся; однако в конце снова куда-то удалился и возвратился в зал только к последним словам Щепкиной, после которых все и стали долго и бурно хлопать в ладоши. Вообще же, как говорил Миша, «Бандзарт в кресле под конец чувствовал себя неспокойно. Ему явно хотелось, чтобы все это поскорее завершилось, и никак не сиделось. Он как будто нервничал…»

Что ж, не поверить Мише мы не могли, поэтому, уже после окончания концерта, когда он нам все это сказал, мы заметно насторожились. Тем более, что Феликс, дотерпев до конца аплодисментов, потом не стал терять времени: он быстро удалился из зала, и только позже выяснилось, что он направился в кабинет химии.

После концерта мы еще некоторое время оставались в зале и обсуждали только что завершившееся мероприятие, как-то совсем забыв и о Бандзарте, и о запланированном чаепитии. Потом все же спустились в гардероб, взяли куртки и стали одеваться. По мере этого Леша говорил мне:

– И все-таки превосходный праздник! И почему Дарья Алексеевна не отвечала за него раньше?

– Так ей и в этот раз не хотели отдавать его подготовку. Хорошо, что она настояла! А то б не увидели такого зрелища!.. – ответил я.