Снаружи размеры ангара оценить мешала туманная пелена, но внутри он был огромный. Многометровые стеллажи уходили ввысь под самый потолок, с которого светили десятки ртутных ламп, освещен был каждый уголок. На полках, в шкафах, просто на полу кучами лежали всевозможные детали, рассортированные по их применению. Тут и там сновали деловитые люди с тетрадями, что-то записывая, зачеркивая, считая. Вся обстановка напоминала муравейник, где каждый занимался своим делом: муравьи-счетоводы ведут учет собранного добра, муравьи-охранники следят за порядком, рабочие муравьи надрываются и мрут в немуравьиных условиях, а главная матка сидит сейчас в своем бронированном особняке, плодя свое состояние.

Мастерская находилась в противоположном конце ангара, и мне следовало поскорее добраться туда, стараясь не привлекать внимания. Но внутренняя охрана, в отличие от дуралея-дворецкого, не просто лениво прогуливалась по специально оставленным тропинкам между кучами запчастей. Ко мне тут же подошел один детина в черной спецовке, с кобурой и рацией на ремне.

– Вы к Константину Петровичу? – вежливо поинтересовался он, но при этом внимательно осматривая меня с ног до головы.

– Нет, я к Виктору. – старясь спокойно смотреть ему в лицо, ответил я.

– Разрешите поинтересоваться, с какой целью? – охранник был сама любезность, но в глазах читались искры превосходства.

– Ремонт двигателя.

– Виктор Сергеевич не занимается обычным ремонтом. – страж выделил слово «обычным». – Для этого у него есть ученики. – искры превратились в откровенную усмешку.

«Ладно, умник! Хочешь пообщаться – давай пообщаемся» – подумал я и постарался говорить вежливо, как он:

– А скажите, любезный, его ученики смогут перебрать и поставить на ход редчайший ЗМЗ 24-24 объемом 6 с половиной литров с 300 лошадиными силами и 420 ньютон-метрами крутящего момента? Вы даже близко не понимаете, насколько это уникальный мотор! Цельноалюминиевый блок, четырехкамерный карбюратор, трехступенчатая автоматическая, слышите, автоматическая коробка передач! И это более полувека назад! Их, вероятно, не осталось ни одного в этом безумном мире, и один такой, можете себе представить, есть у меня. – все это я выпалил практически на едином выдохе и, набрав в грудь воздуха, продолжил спокойнее. – Поэтому я повторяю свой вопрос: смогут ли эти юнцы отремонтировать мою прелесть, мою «догонялочку», могу ли я рассчитывать на их компетентность? Или мне довериться профессионалу?

За время моей пламенной речи охранник отстегнул рацию от пояса и что-то тихо говорил в нее, глядя на меня, потом поднес к уху, ожидая ответа. Динамик невнятно буркнул.

– Идите за мной. Только оставьте это здесь. – страж вновь стал просто вежливым и указал на нож (поджиг я оставил в Машине), а потом пошел впереди, ловко обходя кучи металлолома и минуя учетчиков.

Мы прошли весь ангар и оказались возле неприметной двери в глухой стене, из-за которой раздавался визг шлифмашинки и низкий гул работающих станков. Рация вновь что-то пробубнила.

– Хорошо. – сказал охранник в микрофон и обратился ко мне. – после визита к Виктору Сергеевичу вас просят подняться к Константину Петровичу.

Заметил, глазастый! Ну, если с ГэКом дело не выгорит, придется расчехлять мошну с таблетками.

В мастерской было жарко и накурено. ГэК смолил сигареты одну за одной, даром что товар дефицитный. Костик это понимал, но бесперебойно снабжал дядю сигаретами, лишь бы тот не вернулся к управлению разборкой.

Сама мастерская была не чета моей: здесь делали все, что можно сделать с машиной – увеличение мощности и проходимости, герметизация и укрепление кузова, даже вооружение. У Виктора заказов было на два года вперед. Сам хозяин стоял возле здоровенного станка с неизменным окурком в зубах и что-то втолковывал молодому пареньку со светлыми волосами и измазанным лицом.