– Поедем ко мне сегодня, а? – шепчет на ухо, рукам вольность дал.

– Кир… о, заказ.

Выдыхаю. Нутро подсказывает, что надо начистоту с ним поговорить. Спешит, давит… Это все круто, но, как же мне хочется немного нежности от него и терпения. Глупо звучит, да? Леманн и терпение.

Мы едим молча. Я и правда проголодалась. Рыба и салат правда вкусные. Так что зуб Кирилла останется на месте и не придется идти к стоматологу. В моем бокале белое сухое, у Кира лишь минеральная вода.

– Ты так и не рассказал, что произошло той ночью, – спрашиваю тихо и осторожно.

Мне кажется, как только Кир начнет делиться со мной чем-то близким, мы сами станем ближе. Просто и логично, да? Я сама многое уже готова ему рассказать о себе и своей семье.

Но Леманн не делает этого шага. Я ему по-прежнему чужая. Та, с кем теоретически хорошо и просто. Беспроблемно, как он решил. Ну, почти… Машину я ему все-таки помяла.

Он вздыхает и отбрасывает от себя использованные приборы. Чувствую, что снова ступила не на ту дорожку.

– Как ты относишься к завтрашнему свиданию?

Он спрашивает, широко улыбаясь. Моего вопроса для него не звучало. Он огородился жесткими рамками, железными и ржавыми.

– Ты опять притащишь мне цветы?

– А у тебя будут другие пожелания? – приподнимает одну бровь и тянется за своей бутылкой с водой. Делает несколько крупных глотков, словно старается унять нервозность и беспокойство.

– Сюрприз, от которого захочется визжать.

– В хорошем понимании? А то подарю тебе змею, ты и завизжишь, – улыбается хищно. От него стало змею подарить. А я их боюсь, смертельно.

– В самом лучшем. Чтобы смотрела на него и тебя вспоминала.

Кирилл смеется, его глаза нехорошо блестят. Там какое-то дикое предвкушение. Так смотрят те, кому подкинули самую сложную задачку, а они, настоящие ботаники, накинулись на нее, кто первый решит.

Точно, ботаником был. Зуб не дам, но поспорить на свои пуанты готова.

Выходим из ресторана, и горячий воздух начинает душить. Сейчас я как никогда вспоминаю осенний дождь и прохладу.

Кир берет мою руку и ведет к своей машине. Другой. Эта свеженькая, ни царапинки. Блестит так, что сварочная стружка покажется тусклой и блеклой. А еще она красненькая. Мило…

– Тебя домой?

А вот тут он, значит, спросил, куда везти. В ту ночь и звука в машине не проронил. Это, кстати, до сих пор ранит.

– Да, пожалуй, домой.

Кир выезжает медленно. Мы собираем все пробки на пути к дому. То и дело перекидываемся взглядами. Мне снова с ним хорошо и спокойно, пусть и в чужой пока для меня машине.

Он иногда отвечает на телефонные звонки, но разговаривает коротко. И это так… сексуально. Даже вздрагиваю от этой сладкой мысли.

Телефон пиликает входящим звонком. Мой телефон. Нутро подсказывает не брать, какое-то скверное предчувствие. В прошлый раз было так же. Кир целовал меня, а всю кожу холодом обдавало как в морозную ночь лишь от одной телефонной трели.

Так и сейчас.

– Ответь, Зоя.

Сердце просто долбится о ребра как псих о крашеную стенку. Я удары в горле ощущаю, это неприятно, словно застрявший ком пищи.

Судорожно в сумочке нахожу телефон, уронив помаду. Она закатилась куда-то под сиденье, и я тут же про нее забыла.

«Мой Лео».

Кошусь на Кира и замечаю, что тот тоже видит имя. Вот черт! Пальцы онемели, я не в силах сдвинуть вправо, чтобы принять звонок. Музыка наполняет салон машины и так давит на уши и глаза. Как повышенное атмосферное давление. А это всего лишь заунывный рингтон.

– Может, возьмешь уже трубку? – цедит сквозь зубы.

И, о боже, атмосфера здесь накаляется до предела, хотя я начинаю дрожать от неконтролируемого холода. На отметке климат-контроля вновь пятнадцать градусов. Чтоб его! Вот тебе и осень…