8. Глава 8. Экстренный план

Я моментально забываю про все на свете, превращаюсь в слух и ловлю каждое слово их разговора. Но Лекс слушает и молчит. А потом по его губам ползет хищная усмешка, от которой у меня обрывается сердце.

— Завтра? — насмешливо тянет Лекс. — Ммм, а чего не через неделю, а, рыжий? Думаешь, мало мне времени дал, чтобы с твоей девочкой поразвлекаться? Надо еще ночь прихватить? Одобряю. И знаешь что, завтра можешь уже не приезжать. Меня обмен полностью устраивает.

Каждое слово отдается в висках болезненной пульсацией.

Нет, нет, нет… Это неправда! Пашка не мог меня так бросить! Не мог меня оставить! Я же была уверена, что вечером он приедет. Да я часы считала до освобождения!

У меня перехватывает горло от обиды, от неверия, и я вдруг испытываю такую жгучую потребность услышать это своими собственными ушами, что просто хватаю Лекса за руку — вот так, просто! — и выпаливаю:

— Дай мне с ним поговорить!

Бровь Лекса ползет вверх, и я мгновенно поправляюсь:

— Пожалуйста! Лекс, пожалуйста!

Он секунду смотрит на меня, а потом просто притягивает меня к себе одной рукой, вжимая спиной в свою грудь, и прислоняет свой телефон к моему уху.

— Паша! — кричу я в динамик. — Паша, это я!

Я надеюсь на чудо. На то, что Лекс меня обманул и там в трубке тишина. На то, что Паша начнет шептать мне торопливо, что он уже вызвал наряд полиции и они едут меня освобождать… Что угодно! Я хочу услышать что угодно, кроме этого виноватого вздоха и жалкого, будто пришибленного голоса:

— Ясь, прости меня. Прости, пожалуйста.

— Ты не приедешь? — зачем-то спрашиваю я, хотя сама уже знаю ответ.

— У меня нет денег сейчас, пойми! — с жаром говорит Пашка. — Меня там чувак подставил, я думал, он мне просто валюту на них купит, потом сразу продаст и через денек вернет все, а процент попилим, а он бабки решил крутануть в какой-то мутной схеме, и я только завтра утром смогу их забрать.

— Ты все равно можешь приехать, — шепчу я, чувствуя, как в горле собирается тугой комок. — Приехать и сказать, чтобы меня отпустили. А самому остаться.

— Я не могу, Ясь. Кто тогда деньги завтра утром заберет? — бормочет Паша. А потом вдруг добавляет еле слышно. — Я не ты, меня отсюда Лекс может вообще живым не выпустить. Но я завтра привезу деньги. Яся, правда! Могу хоть чем поклясться! Хочешь, мамой поклянусь?

И от того, что я прекрасно знаю его маму, кругленькую и улыбчивую тетю Оксану, мне становится до такой степени плохо, что едва не выворачивает.

А еще я вдруг вспоминаю то, что совсем вылетело у меня из головы.

— Мама! — вскрикиваю я. — Паш, родители же с ума сойдут, если я не приду ночевать! Они уже, наверное, меня потеряли, у меня же забрали телефон!

— С ними нормально все, — неловко отвечает он. — Я зашел и сказал твоим, что ты поехала на день рождения к Соне и что там и ночевать останешься. А телефон типа в универе потеряла. Твоя мама сказала, что ты разиня и что она с тобой завтра серьезно поговорит. Так что завтра утром вернешься домой, и все норм будет. Правда! Утром будут деньги, честное слово!

— А тебя не волнует, в каком виде ты меня завтра утром найдешь? — глухо спрашиваю я. — И что со мной будет этой ночью, тебя тоже не волнует?

— Яся…

— Хватит, — Лекс резко отдергивает телефон и нажимает на отбой.

Я стою как оглушенная и даже слез нет. И мне даже все равно, что Лекс по-прежнему продолжает прижимать меня к себе, практически обнимая.

— Чего ты загоняешься? — грубо спрашивает он. — Я тебе сразу говорил, что твой парень ссыкло и мудила.

— Если он завтра утром вернет тебе деньги, ты отпустишь меня?