Он же обещал, что меня никто не тронет!

— То, о чем Лекс не узнает, его не расстроит, — хмыкает Соник. — Давай быстрее, пока он там трындит на улице по телефону. — И тянется пальцами к ширинке.

Меня едва не выворачивает.

Закричать? Я могу закричать?

Я пытаюсь. Искренне пытаюсь. Но голос меня не слушается. Все тело как будто одеревенело, и даже слезы не текут.

— Ярослава! — вдруг громом прокатывается по коридору рык Лекса. А вслед за ним слышны тяжелые быстрые шаги. — Где она, блядь?

Соник вздрагивает, злобно зыркает на меня, но тут же оборачивается:

— О, Лекс! А я тут…

Договорить он не успевает, потому что врезается в противоположную стену спиной. Лекс его отшвыривает, как котенка.

— Ты охуел? — вопит Соник.

— А это еще вопрос, кто тут охуел. Что здесь, блядь, происходит?

Лекс тяжелым, совершенно жутким взглядом смотрит сначала на Соника, а потом на меня, а я вдруг осознаю, что все еще сижу на полу.

— Ничего, — бормочу я испуганно. — Просто он…

— Да я отлить пошел, — тяжело дыша, говорит Соник. Он морщится и потирает затылок. — А тут эта шлюшка. Давай, говорит, я тебе прямо тут отсосу, а ты меня за это отпустишь. Решила, наверное, что я из вас, троглодитов, самый добренький.

Что? ЧТО он сказал?!

О Господи. Лекс же меня сейчас убьет.

— И какого хера ты тогда меня не позвал? — вкрадчиво интересуется Лекс. — Я же сказал тебе, что это моя девочка и все вопросы с ней решаю я.

Его каменное лицо остается неподвижно-спокойным, но в светлых глазах разгорается настоящее бешенство, и это пугает сильнее всего.

— Лекс, — с Соника моментально сползает самодовольное выражение, и он нервно сглатывает. — Ты что, думаешь, я бы стал за твоей спиной? Ты что…

— Вали в город, — резко обрывает его Лекс. — На сегодня все. И Грина забери с собой, подкинешь его до Ленки.

— Бля, да я тащился сюда дольше, чем мы работали, — зло хмурится Соник и тут же запальчиво добавляет: — Захрена, спрашивается?

— Не захрена, а чтобы закрыть завтрашние сделки, — холодно говорит Лекс. — Остальное потом. И не путай берега, понял?

А потом он просто поворачивает голову и смотрит на Соника. Так смотрит, что тот моментально закрывает рот, отлипает от стены, кивает и уходит. Уходит!

У меня с души словно падает гигантский камень, и я с облегчением выдыхаю.

Кажется, Лекс ему не поверил! А значит, я в безопа…

Но тут взгляд взбешённых, полных ледяной ярости глаз направляется на меня, и… кажется, я рано радовалась.

— А теперь разберемся с тобой, Ярослава, — цедит Лекс. — Вставай.

Он протягивает мне руку, я, помедлив, хватаюсь за нее, и меня рывком поднимают на ноги. А потом он легко, словно куклу, выдергивает меня из этого дурацкого туалета в коридор, прижимает к стене, опираясь ладонью возле моей головы, и негромко спрашивает:

— Ничего не хочешь мне рассказать, девочка?

— Что рассказать? — глупо уточняю я, чувствуя, как дрожит голос. Страх возвращается, но он совсем другой, чем рядом с Соником: в нем нет липкости и гадливости. Правда, от этого не легче.

— А это ты мне скажи, — тянет Лекс. — Пиздит Соник или как? Или ты реально шлюшка, и это я просто не разглядел?

Я вспыхиваю. Обида обжигает так остро, что даже перебивает собой страх.

— Это неправда! Это он меня… Это неправда! Он сам мне… сам это предложил! Я ничего такого..

— Предложил, значит, — Лекс еще сильнее прижимает меня к стене, и я непроизвольно вдыхаю его запах. От него не несет резким парфюмом, как от Соника, он пахнет терпко и приятно — чем-то природно-мужским, а еще кожей и немного сигаретным дымом.

— Предложил, — киваю я, думая, что, наверное, не стоит говорить, что меня принуждали. У меня создалось ощущение, что Соник стоит выше рангом, чем Грин, в этой странной иерархии. И Лекс вряд ли накажет его. Скорее достанется мне.