Узнал, что местные жители разделили сутки пополам на солнечный и лунный день. Планета заселена в основном третьим и вторым имущественным классом, но вскоре с орбиты планируется переселить пять миллионов чиновников, для чего строят город на берегу океана. Остальное: реки, озера, поляны, овраги, невысокие горы – слилось в невразумительную кашу зелени, земли и воды.

На поверхность легла тень, Яр уходил за горизонт на долгую ночь, напоследок освещая высокие редкие облака и черный глянец плавных обводов брони гравилета. Ника замолчала. Некоторое время они летели молча, любуясь величественным закатом.

– Джек, дай полетать, – произнесла девушка, просительно заглядывая ему в глаза. – Никогда не водила настоящий “драконий” штурмовик.

– Попробуй, надеюсь, не рухнем сразу, – пошутил Капитан.

Девушка окинула его взглядом, в котором сквозила озорная невысказанная мысль. Она уверенно взяла ручку управления, и машина начала разгоняться. Эндфилд с беспокойством подумал о том, что будет, если глайдер преодолеет звуковой барьер так близко от поверхности, но цифры указателя путевой скорости остановились на вполне допустимых значениях.

Вдали, в свете двух лун, блеснул океан, а на его берегу заполыхало гигантское зарево стройки. Ника сбросила скорость почти до нуля и повела машину со снижением. Когда гравилет подлетел ближе, стали различимы скелеты унылых стоэтажных башен серого керамического композита, узкие ущелья улиц, освещенные резкими вспышками молекулярной сварки и мертвым сиянием строительных прожекторов.

В нагромождении углов, причудливой игре теней этого резкого, изломанного, изначально неуютного мира кипела своя жизнь: взлетали подъемники, к стенам и балкам лепились большие и малые роботы, на перекрытиях сновали кары и микроскопические фигурки людей.

– Они строят даже ночью. – От приветливой и улыбчивой девушки ничего не осталось. – Посмотрим на вашу храбрость, – добавила она тихо.

Джеку было непонятно, к кому обращается Ника, до тех пор, пока штурмовик не перешел в крутое пике, падая с включенной сиреной с полутора километров прямо в гущу строений и техники. На прицельных экранах было видно, как разбегаются люди. Девушка, с торжествующей улыбкой сжимая рукоять штурвала, глядела на панику внизу.

Эндфилд отключил ее от управления, запустил компенсаторы и резко бросил машину вверх.

– Джек, отдай. – Ника потянулась к пульту.

Между ними завязалась наполненная смехом, восклицаниями и тяжелым дыханием шутливая возня. Их открытые руки сплетались, девушка повисала на нем, наваливалась, пытаясь пробиться к переключателям. Джек впервые чувствовал ее так близко, когда она плотно прижималась к нему, напрягая тело, касаясь его кожи своей нежной и свежей кожей.

Наконец Ника села в свое кресло, поправила платье, пряча обнаженную грудь, глядя на него расширенными зрачками, растрепанная и взволнованная. Эта игра непривычно возбудила Джека, показав, какой сильной и страстной может быть эта девушка в сексе. Взгляд помимо воли выдал желание.

Ника опустила глаза, потом вновь посмотрела с улыбкой из-под полуопущенных ресниц.

– Гадкий мальчишка, – смущенно проговорила она. – Медведь.

Эндфилд молча повернул машину на обратный курс. Включил экраны полного обзора, что сразу лишило тесную кабину уединенной интимности. Девушка успокоилось.

– Ты сердишься? – спросила она.

– Ты могла нас убить. У меня могут отнять права за нарушение правил полетов…

– Я налетала пятьдесят часов на “Ястребе” и даже сдала зачет вместе с пилотами Планетной Охраны, – в ее голосе была гордость.

– А какую оценку тебе поставили? Три балла?