– Водки и томатного сока, – коротко приказал он подскочившему парню в смокинге.

Мария замахала руками:

– Антоша, вы забыли, что я не пью водку.

– А жаль. Я очень хотел, чтоб ты попробовала один божественный напиток… Тогда, уважаемый, бокал вина, сто грамм водки, томатный сок и граненый стакан. Только непременно граненый – из прежних, советских времен.

Заказ принесли, и Антон Валерьевич налил половину стакана томатного сока, и туда же осторожно перелил водку.

– Вы чем-то хотите меня удивить, Антон? – полюбопытствовала Мария.

Антон торжественно поднял стакан:

– Этот напиток, Маша, называется «Кровавая Мери».

– Что… что вы сказали? – невольно поежилась Мария.

– «Кровавая Мери», – громко повторил Антон Валерьевич. – Между прочим, приятный напиток, Маша. Видишь, водка получается сверху. Пьешь ее, крепкую, а следом сок томатный катится, ублажает горло…

Антон с чувством, мелкими порциями, выпил напиток до дна. Мария глотнула вина, и они одновременно поднялись. Официант, подав счет, встал в ожидании у стола. Антон Валерьевич, вынув из кармана пачку стодолларовых купюр, отделил от нее часть и бросил на стол:

– Благодарю за хорошее обслуживание, – пьяно произнес он и покачнулся…

Они спустились по асфальтированной дорожке на набережную.

– Может, такси, Маша? – спросил Антон Валерьевич. Его уже порядком штормило, и без посторонней помощи он едва ли смог бы устоять на ногах.

– Нет, нет. Здесь недалеко. Вам, Антон, как раз прогулка не повредит. Сейчас свернем направо, пройдем через сквер, и мы почти на месте…

Удовлетворенный ответом, он послушно пошел, держась за ее талию.

У входа в сквер Маша в нерешительности остановилась.

– Скоро придем, Машенька?

– Скоро, Антоша, скоро…

Марию било мелкой дрожью. Перед глазами назойливо вставала та пачка иностранных банкнот, из которой толстяк рассчитался с официантом. Она пока медлила. Но скоро в ее душераздирающих сомнениях наступил перелом, и она быстро увлекла толстяка на пустынную дорожку приморского сквера, поросшую с обеих сторон густым кустарником. В глубине сквера им преградил путь вынырнувший из зарослей молодой акации высокий мужчина. Мария отпрянула от Антона, и в тот же миг сильный удар по затылку замертво свалил пьяного Антона Валерьевича на землю.

– Готов! – сообщил Эдуард, склонившись над ним. – Черепок, видать, слабый, с одного раза треснул.

– Тащи в кусты, – по-змеиному прошипела Мария.

Метрах в десяти от пешеходной дорожки Эдуард остановился и вытер носовым платком обильно капающий со лба пот:

– Ну и тяжел, – свистящим шепотом посетовал он.

Мария Сергеевна молчком кинулась обыскивать жертву. Деньги, ключи от номера, паспорт и использованный авиабилет сунула в свою сумочку:

– Все, Эдик. Давай, дальше работай!

– Что? – напрочь забыв от волнения следующие действия, спросил Эдуард.

– А вот что! – зло сказала Мария, схватив увесистый камень, тот, который уже использовал ее супруг, и несколько раз ударила им по лицу Антона.

Эдуард вырвал у нее из рук каменюку и с остервенением стал довершать начатое…

– Хватит, остынь, – через минуту остановила его Мария. – Помоги-ка теперь мне.

Вдвоем они быстро раздели труп догола, подтащили к обрывистому берегу и столкнули в разбушевавшееся море. Потом туда же швырнули окровавленный камень.

– Ветер с берега. Даже если всплывет, к утру далеко утащит, – промолвил Эдуард.

– Пока найдут – рыбы съедят, – продолжая его мысли, сказала Маша…

Прихватив окровавленную одежду толстяка с собой, они, во избежание встреч со случайными прохожими, берегом моря пошли к оставленной Эдуардом в пустынном месте машине.

* * *