– Он сказал, что денег на карте хватит на целых две сумки.

– Ясно…

Сознание подтормаживает. Пальцы, сжимающие карту, белеют.

Отвернувшись к окну, я вглядываюсь в незнакомый город – столицу прекрасной республики.

Он необычный и местами очень разный. Это поражает. Иногда мы словно проезжаем новые районы Москвы с элитными многоэтажными домами, а потом радужная картинка сменяется старыми, полуразрушенными постройками. Местами даже без окон.

А еще здесь все пестрит разноцветными баннерами и растяжками. После вычищенной от рекламы новым мэром современной столицы это кажется интересным и… милым, что ли. Детство навевает.

Черт. Не могу не думать о словах Расула.

Он сказал, что «денег на карте хватит на две сумки»…

Прикрыв веки, переношусь в жаркий Дубай. Вдыхаю прохладный от работающего кондиционера воздух. Прохожусь кончиками пальцев сначала по белоснежной шелковой простыне, а затем касаюсь загорелой спины. Очерчиваю внушительные бугристые мышцы…

– Будь хорошей девочкой и поезжай в «Дубай Молл», Татьяна.

– Это еще зачем? – Улыбаюсь, как дурочка.

– Хочу подарить тебе что-нибудь. На память.

– Придумал тоже, – закатываю глаза.

– Купи себе что хочешь, – приказывает он.

– Ничего не хочу…

После секса тело расслаблено, а душа летает где-то под потолком.

– Не хочешь, значит?

Расул, приподнявшись, резко падает на меня сверху, придавливая к кровати, и накрывает губы требовательным ртом. Целует так, что душа теперь нескоро вернется. Кондиционер больше не справляется с расплавленным от страсти воздухом.

– Я сказал: купи, – командует. – Например, сумку. Вы, женщины, их любите.

Обняв его за шею, игриво трусь носом о колючую скулу и доверчиво шепчу:

– А можно две?..

Подлетаю на месте, видимо, на кочке, и открываю глаза. Лука, опустив голову, спит. Машина резко останавливается.

– Приехали, – сообщает Буба, а я вижу, что из дома выходит Рашид Хаджаев и решительно направляется к нам.

Смотрю по сторонам, чтобы отвлечься.

Длинная улица, на которой стоит дом Хаджаевых, усеяна такими же одноэтажными домами и похожа на небольшой поселок.

Дверь микроавтобуса резко открывается. Непривычно теплый для ноября воздух проникает в салон. Лука обнимает меня и боязливо прячет лицо на груди.

– Добрый день, – здороваюсь первая, накрывая макушку сына рукой. – Как поживаете?

Банальная вежливость. Не больше.

– Не жалуемся. Добрый, – холодно кидает мне отец Расула, а затем внимательно смотрит на Луку.

Я же замечаю, что прошедшие три года отразились на волевом лице еще более глубокими морщинами. Седые волосы, чуть сгорбленный силуэт, черная одежда и мусульманские четки в руке.

К моей личной неприязни, основанной на наших прошлых конфликтах, сейчас добавилась обида за Злату. Отец не принял новые отношения старшего сына, и с тех пор они не общаются. Даже несмотря на то, что в новой семье родился ребенок.

Это чудовищно.

Амир Хаджаев умер для Рашида Хаджаева.

Живой сын умер для отца.

Вот так радикально решаются проблемы здесь, в горах. Наотмашь и без сантиментов. Был человек – и нет человека, а жизнь продолжается. Это стоит всегда помнить и… считать до скольки угодно, Таня. Чтобы не ляпнуть лишнего.

– В город поедем! – приказывает Рашид Бубе.

– Не получится, – спокойно отвечает водитель. – Распоряжение Расула Рашидовича – не отлучаться от Татьяны с ребенком.

– Да что с ними будет-то? Кому они нужны?

Пренебрежительно машет рукой в нашу сторону.

– Распоряжение Расула Рашидовича, – повторяет Буба.

– Нашелся тут командир. Пусть республикой вон руководит, а отец сам разберется. Тогда эти… с нами поедут, – ворчит старик.