Нет, в волке я уверена. Мой ненаглядный Лихо конечно же не даст меня унизить или что-то вроде этого. Но мне самой как-то не по себе, когда мой мужчина развивается, а я деградирую.

Точнее… Я знаю, как нужно развиваться, но Нилу не понравится.

Мне так жаль!

До слёз обидно, рано или поздно Ильичу придётся признаться в том, что со мной происходит. И не факт, что даже Лихо отреагирует адекватно.

Оделась, набрала в кувшин воды и пошла ближе к дому.

Олениха послушно и покорно следовала за мной.

— Вот что за глупое животное, — тихо ругала её. — Уходи же, волки не любят оленей.

Но глупая олениха продолжала идти по моим следам.

Я возвращалась домой не той тропинкой, которой пришла к водопаду, завернула ближе к лугам.

Забралась на холм. Внизу наше поселение. Большой дом, сарайки, даже можно было различить некоторые фигуры. Скрипела водяная мельница. Бегали курочки, резвились маленькие козлята. Где Нил, там обязательно коза. Он любил козье молоко и мягкий козий сыр.

С этого холма можно было увидеть белый туман в полной его кошмарной красе. Словно безумный алхимик поместил клубящуюся жидкость в стеклянную ёмкость и установил на эти горы. У тумана чёткие границы. Он не распространялся по округе, не рассеивался к утру. Как дым столбом.

Я прищурилась, где-то далеко внизу, мне показалось, что я увидела свет.

Спустилась чуть ниже, ближе к туману. У его подножия уловила движение.

Бля, как меня пугало это место. Ильич, сука, я сегодня же уеду. У меня внутренняя дрожь!

Быстро стала спускаться ближе к нашему дому, всё время оглядываясь.

Безмятежно за мной следовало олениха.

— Где Нил? — кричала я, подходя к дому.

— Алёна Ярославна, это что у вас, олень? — удивилась одна из волчиц.

— Это мой олень, — ответила ей. — А где мой муж? Где Нил Ильич?

— Он куда-то ушёл, — ответили мне.

— А Миша? Где Симаргл?

— Здесь, с Маврой.

Я положила кувшин на крыльце. Рука протянутая тряслась.

Хреново дело. Предчувствие пока что у меня работало. Скоро будет очень плохо нам всем.

Побежала искать Мишу Симаргла.

Михаил Васильевич мужчина не очень высокий, зато крепкий телосложением. Имел копну светло-русых волос, такого же цвета бороду и большие, красивые серо-голубые глаза с острыми лучами яркого солнца в них. Чем старше Михаил Васильевич, тем сильнее становился похожим на своего родного отца, Василия Ивановича.

Я знала его отца, сильно уважала, и Василий Иванович уважал меня. Видела как родился маленький Миша, его сестра, его брат Еремей. Они были тройняшками. На моих глазах рос Мишенька, потом судьба нас разделила. Теперь он очень сильный колдун-оборотень, и был мил со мной. Я любила их. Мишу и свою внучку Мавру.

— Миша! — подлетела я к нему.

Оборотни в этих местах ходили только в юбках. В любой момент готовые перекинуться зверем.

Миша стоял весь напряжённый. Мышцы играли на сильных предплечьях. Мавра сидела напротив в тележке, зажевала сухарик и уставилась на нас перепуганными карими глазками.

Симаргл не смотрел на меня, дышал полной грудью. У него выступил пот на лбу.

— Ты чувствуешь, — обречённо прошептала я.

— Женька опять убежала, — пожаловалась Мавра.

— Я видела зверя у тумана. Это не из нашей деревни, — рассказала им.

— Нил Ильич пошёл к туману, — тихо сказал мне Михаил Васильевич.

— Зачем? — ошарашенно выдохнула я. — Зачем он пошёл к туману?!

— Я не знаю, — отрицательно покачал головой Миша. — Вы зачем олениху привели? — волк вскинул бровь.

— Миша, прекрати смотреть так на моё несчастное животное, — возмутилась я. — Симаргл чует беду?

Он перевёл взгляд на жену, и мы вместе с ним натянули улыбки.

— Мавра, как ты себя чувствуешь?