Всякий раз ей казалось, что она откроет глаза и увидит перед собой тёплый янтарь, горящий решительностью и отвагой.

И вот сейчас, смотря на прямую спину сидящего перед ней пациента клиники, она не знала, кто предстанет перед ней, когда она посмотрит ему в глаза. Регина даже не могла сказать, чего она опасалась больше: того, что может не найти в этой палате человека, к чьему образу так часто мысленно взывала, или же того, что реальность этого образа окажется слишком слабой, сломленной и растоптанной навеки.

Обойдя кровать, Регина приблизилась к сидящему перед ней человеку, тотчас же растеряв весь запас слов, столь тщательно заготовленных ею заранее.

Волосы цвета каштана, широкие скулы, низкий лоб… Регина алчно всматривалась в эти мучительно знакомые ей черты.

– Здравствуй… – её голос предательски дрогнул.

Она ждала ответной реакции. Хоть какой-то. Но Павел молчал. Хуже того, он даже не повернул к ней головы, продолжая смотреть перед собой.

–Я… я хотела…

Регина растерялась. Она столько раз прокручивала в голове возможные начала этой беседы. Иногда в её мыслях Павел не давал ей договорить и радостно обнимал гостью. Иногда, наоборот, он прогонял её, не желая вновь сталкиваться с призраками прошлого. Самой страшной же была фантазия, в которой он её не узнавал, и Регина, не сумев объясниться, уходила. Но во всех этих сюжетах она говорила с прежним Павлом. С законным вожаком, помнящим свою внутреннюю силу. Сейчас же перед ней был лишь неподвижный силуэт, оболочка. Как будто настоящий предводитель навеки затерялся где-то там, в лесах, оставив на белоснежной кровати сидеть свой фантом.

–Павел, это я, – вновь попыталась она обратить на себя внимание.

Ни единый мускул не дрогнул на лице мужчины. Она жадно всматривалась в эту застывшую маску, силясь уловить хотя бы полунамёк, что её слышат.

Тщетно… Тошнота, до этого момента не сильно беспокоящая её, теперь стала совершенно невыносимой. Белизна стен и простыней слепила её, свет ламп давил на глаза.

Как могло такое случиться? Почему вселенная допустила это? Не может человек, в чьём сердце огонь исполнял неистовые пляски, превратиться в неподвижного истукана.

И дело даже не в этой безжизненной статичности памятника. Взгляд… Этот взгляд ничего не выражал, отчего столь знакомые Регине черты лица приобретали зловещее сходство со слепком.

Не в силах больше выносить этот душащий страх, Регина осторожно присела перед мужчиной на полусогнутых ногах. Взяв его руки в свои, она вновь попыталась воззвать к тому, кто, возможно, спал внутри этой застывшей фигуры.

–Павел, это я….

Она всматривалась в янтарные глаза, обречённо осознавая, что уже не увидит в них нежности.

«Тебе пора уходить», – подумала про себя Регина. – «Ты его здесь не найдёшь».

Она достала из кармана цепочку с камнем и надела её на Павла.

– Это по праву твоё. Надеюсь, тебе спокойно там, где ты сейчас, – сказала девушка, прислонив свою ладонь к тёмно-коричневому камню, теперь висящему на груди Павла.

Не убирая руки, Регина начала подниматься, всё ещё не решаясь отвести взгляда от застывшей фигуры. Она хотела напоследок надышаться его образом, пусть и таким чуждым.

Прямая горделивая осанка, широкие плечи, копна каштановых волос, волевые скулы, глаза цвета янтаря с чёрными вкраплениями. Это учреждение не уничтожило его тело. Вопреки логике, оно осталось прежним, точно законсервированное.

Голова кружилась, свет слепил, и без того давящие на сознание стены как будто начали сужаться. Регина понимала, что силы по капле оставляют её. Боясь потерять сознание, она сконцентрировала свой взгляд на том единственном, что ещё могла различать в уплывающем от неё пространстве…