–Вы были неподражаемы! – улыбаясь, сказала Регина.

Сидя с ногами на подоконнике, она не участвовала в общей игре, а лишь, склонив голову, наблюдала за процессом.

–Прямо-таки какое-то волшебство творили в небе.

– Вот и вылилось их волшебство затяжным дождём, – гогоча, передразнил её Колдун.

–А, может, это ты нам непогоду нашаманил? – Макс посмотрел на товарища своим фирменным ехидным прищуром. Он всегда выглядел так, будто знал гораздо больше, чем желал показать.

–Не, – тряхнул головой Колдун. – Это не по моей части.

–За то, что по твоей части, в средневековье на костре сжигали!

Красавица Талия откинула золотистый локон за плечи и, подражая Максу, хитро посмотрела на Колдуна. Её взгляд был выразительнее любых слов.

Колдун сразу же расплылся в улыбке под лукавым взором красавицы.

–Рад бы покаяться, да не в чем. Мои проделки погоды не касаются.

–Жаль, – грустно отозвалась Регина. Свесив одну ногу с подоконника, а другую пододвинув к себе поближе, она перевязывала шнурок на кеде, вопреки грязи и слякоти на улице оставшимся абсолютно белым. –Я надеялась, что ты нам хорошую погоду к ночи наворожишь. С таким-то ливнем костра опять не будет.

–Да, похоже, гитара и песни опять отменяются.

Павел, как и вся его компания, очень любил ночные шумные сборища у костра. Но будь он хоть трижды вожак, с ненастьем что-то сделать был не в силах. Регина вздохнула и спрыгнула на пол. Подойдя к раковине в углу класса, она набрала в ведро воду и намочила тряпку. Как-никак они обещали убрать кабинет, но за последние два часа не продвинулись в этом деле ни на миллиметр. Остальные ратники последовали её примеру, расхватав веники и тряпки.

–Ну с костром я помочь вряд ли смогу, а вот по поводу гитариста и песен могу исхитриться что-нибудь придумать, – сказал Колдун, задумчиво почёсывая подбородок.

Он так бы и продолжил сидеть на стуле, если бы Макс не кинул в него тряпкой, жестом подзывая присоединиться к общей уборке.

Ночью, встретившись за деревьями у дальнего конца поляны, вся компания, ведомая Колдуном, отправилась к старым постройкам поселения. Половина из них уже давно были заброшены, а другая половина не ремонтировалась несколько десятков лет, в следствие чего имела одичалый вид. Кутаясь в дождевые плащи, ратники пробирались вдоль поляны, стараясь затеряться среди деревьев. Дождь шёл такой силы, что моментально заглушал любые попытки заговорить. Поэтому никто их и не предпринимал. Так, хлюпая кедами по грязи и заворачиваясь поглубже в дождевики, компания добралась до покосившегося барака. Толкнув входную дверь, открывшую вид на длинный грязный коридор, Колдун, загадочно улыбаясь, жестком пригласил всех войти.

–Не знал, что ты шляешься по таким местам, – сказал ему Павел, первым переступая порог.

–Всегда удивлялся, каким чудом эти консервные банки ещё держатся, – Сокол последовал за Павлом в полумрак облезлого коридора.

В нос им ударил запах затхлого помещения и чего-то кислого. По обе стороны вдоль длинного коридора были разбросаны будто наскоро прорезанные двери. За некоторыми из них слышались шорохи и голоса. Практически все комнаты были захлопнуты. Все, кроме одной. Одна из комнатушек, видимо, когда-то имевшая честь считаться кухней, дверей не имела. Там за видавшим виды столом с облупившейся краской сидел пожилой мужчина. Мятая грязная майка, сваленные в колтуны седые волосы, насупленные брови. Он настороженно проследил за Павлом и его товарищами взглядом. Однако, увидев Колдуна, нехотя махнул ему рукой в знак приветствия.

–Твой знакомый? – спросил Сокол, кивнув головой в сторону нелюдимого мужчины.